«Молдавские власти активно «сеют ветер»
.
Так считает юрист, дипломат и экс министр иностранных дел непризнанного Приднестровья Владимир ЯСТРЕБЧАК. Его мнение о том, что за этим может последовать в регионе, предлагаем вниманию читателей.
— В последние годы и Республика Молдова, и Приднестровье сталкиваются с системными вызовами. Однако если для Тирасполя возникающие вызовы – это повод для консолидации усилий в интересах защиты населения, то в Кишиневе нередко используют ситуацию для усугубления проблем, особенно в отношении приднестровских соседей, а также для достижения сиюминутных политических целей, связанных преимущество с надеждами на сохранение власти.
Кризис в Украине, на который так часто ссылается руководство Молдовы, возник не в 2022 году, а значительно раньше. Соответственно влияние на всю региональную ситуацию, на внешнеэкономическую активность в регионе активизировалось в зависимости от тех региональных процессов, которые стартовали годы назад. И Кишинев регулярно использовал изменение внешнеполитической конъюнктуры в Киеве, как это было, к примеру, в 2006 году, для создания очередных проблем Тирасполю, но и тогда в Кишиневе не думали, что со временем можно будет просто «кинуть» и Киев, и Тирасполь, и Москву ради текущих интересов и весьма призрачной выгоды.
2024 год ожидаемо принес новые трудности в молдо-приднестровских отношениях, хотя и они стали неожиданностью лишь отчасти. Условно эти вызовы можно разделить на несколько групп – впрочем, тесно взаимосвязанных друг с другом. К этим группам вызовов можно отнести:
Первая – социально-экономические вызовы. Эта проблема, пожалуй, более других на слуху, поскольку затрагивает очень чувствительные сферы, особенно те их сегменты, которые в цивилизованных, демократических обществах не принято затрагивать, потому что это чревато угрозами для жизни и здоровья многих людей. Речь идет прежде всего об ограничении поставок медикаментов и медицинского оборудования, жизненно важных для приднестровского населения. Мотивация молдавских властей к тому, что необходимо руководствоваться исключительно кишиневскими реестрами, не выдерживает никакой критики. И оставляет впечатление исключительно коммерческого проекта, направленного на увеличение прибыли молдавских фармацевтических дистрибьютеров за счет приднестровского населения, которое ранее, благодаря более разумной политике властей Приднестровья, имело право на выбор между различными производителями и нередко отдавало предпочтение менее дорогим российским, украинским, белорусским лекарствам – средствам непосредственно от производителей. А теперь в эту «цепочку» добавляются молдавские посредники, не несущие никакой ответственности за качество и безопасность поставляемой продукции, весь интерес которых – получение сверхприбылей, в том числе за счет поставок более дорогих препаратов.
Схожим образом складывается ситуация вокруг поставок в Приднестровье медицинского оборудования. Парадоксальным образом Кишинев почему-то больше интересуется поставками современной медтехники, более безопасной по всем параметрам, в то время как реальные проблемы, связанные с эксплуатацией устаревших рентгенаппаратов, какого-либо интереса у молдавских властей не вызывают. По-видимому, в Кишиневе надеются и в этом секторе создать преференции для субъектов, предоставляющих медицинские услуги в Молдове, на этот раз – диагностического характера.
Не менее громкой стала риторика сторон после введения властями Республики Молдова нового таможенного режима в отношении приднестровских экспортно-импортных операций, связанных, помимо прочего, с введением пошлин на приднестровские товары. В Тирасполе вполне обоснованно посчитали введенные меры новым витком экономической блокады.
В Кишиневе, в свою очередь, сделали маловразумительные заявления об отмене некоей «позитивной дискриминации» и «преференциального режима», которые якобы существовали ранее, и сообщили, что теперь РМ ориентирована на «экономическую реинтеграцию» и «выравнивание статуса» приднестровских и молдавских экономических агентов.
Как представляется, аргументация Кишинева не выдерживает мало-мальски серьезной критики.
Во-первых, никакого «позитива» и «преференций» не существовало и ранее. За счет взимаемых налогов и иных обязательных платежей, приднестровский бюджет выполнял социальные обязательства перед уязвимыми категориями граждан, среди которых десятки тысяч имеют гражданство Молдовы, но при этом молдавские власти не несут перед ними никаких социальных обязательств. Даже медицинские услуги в молдавских медицинских центрах оплачиваются либо приднестровским бюджетом, либо гражданами самостоятельно.
Более того, ни о каком «едином» экономическом пространстве, о «выравнивании» не может быть и речи в условиях неурегулированного молдо-приднестровского конфликта. В такой ситуации решения могут достигаться только путем переговоров и разумных компромиссов, а не навязываться в директивном порядке, тем более, что у приднестровской стороны появляется всё больше аргументов для введения ответных мер в различных секторах.
Во-вторых, ранее существовавшие таможенные режимы формировались не абстрактно, не в изолированном пространстве, а путем достижения сложных договоренностей между различными международными субъектами. Так, введенный Молдовой режим в корне противоречит взаимным обязательствам Кишинева и Киева, закрепленным на уровне премьер-министров в декабре 2005 года (согласие на реализацию которого с соответствующими корректировками было сформулировано Тирасполем), а также Кишинева и Брюсселя при участии Тирасполя, которые были закреплены спустя полтора года после заключения между Молдовой и Евросоюзом Соглашения об ассоциации. Соответственно, молдавские власти намерены, воспользовавшись текущей ситуацией, в первую очередь, закрытием украинско-приднестровского сегмента границы, юридически и фактически отказаться от своих международных обязательств с широким зарубежным участием. Молдавские власти вновь пытаются выдать своё внутреннее законодательство за международные обязательства и подменить тем самым установления и гарантийные положения, достигнутые с широким международным участием. По-видимому, в Кишиневе уверились, что внимание региональных и европейских акторов к украинскому кризису позволяет «под шумок» решать собственные задачи, но забывают при этом, что договоренность Брюсселя, Тирасполя и Кишинева стала основанием для полноценного вступления в силу Соглашения об ассоциации. Как планируют осуществлять евроинтеграцию, игнорируя ранее достигнутые договоренности, должно вызывать много вопросов, в основном – в Европейском Союзе.
В-третьих, предпринимая действия против приднестровского бизнеса, против экспортного потенциала Приднестровья, молдавские власти одновременно наносят ущерб собственной экономике и бюджету. К примеру, отсутствие экспорта означает для Молдовы отсутствие поступлений в бюджет за таможенное оформление экспорта и импорта, убытки транспортных компаний (а приднестровцы пользуются, как правило, молдавскими грузоперевозчиками, что ведет к транспортной сфере) и тому подобное. Потеря работы для тысяч граждан будет означать падение платежеспособного спроса и потери молдавских экспортеров, заинтересованных в приднестровском рынке (пищевом, сырьевом и других). Впрочем, социальная политика молдавского руководства в отношении собственного населения убедительно свидетельствует, что перспектива гуманитарной катастрофы в Приднестровье официальный Кишинев не очень заботит.
Вторая – политико-переговорные вызовы. В частности, между Республикой Молдова и Приднестровьем усугубляется политический кризис, связанный с тем, что Кишинев, во-первых, искусственно блокирует формат «5+2»; во-вторых, фактически отказывается от переговорного процесса как механизма урегулирования, заявляя о «новой парадигме» (основанной на директивном принятии односторонних решений, а не на переговорах); в-третьих, фактически отказывается от признания юридической и политической силы договоренностей переговорного процесса, достигнутых за 30-летнюю историю этого механизма.
Блокирование формата «5+2» не может не вызывать вопросов. Нередко можно услышать, что встречи в данном формате невозможны из-за российско-украинского конфликта. Однако не секрет, что все встречи в так называемом формате «1+1», то есть, на уровне политических представителей сторон, равно как и заседания экспертных (рабочих) групп никогда не проходят с глазу на глаз: в них участвуют представители всех посредников и наблюдателей, и ничто не мешает им собраться за единым столом или включиться в общую видеоконференцию. Можно вспомнить и о том, какую изобретательность проявляли сопосредники, когда между сторонами конфликта не было прямых контактов: работала и «челночная» дипломатия, организовывались встречи в необычных форматах – к примеру, на корабле, курсировавшем по Днестру. Так что, вопрос не в возможности собраться за одним дипломатическим столом, а в наличии политической воли, вплоть до готовности реализовать принцип проведения встречи по факту участия.
Тезис о «новой парадигме» также вызывает массу вопросов. Очень странно ожидать заявляемого Кишиневом курса на «мирное политическое урегулирование», которое при этом сопровождается отказом от какого-либо результативного диалога. Методы давления, принудительной «реинтеграции» и силового распространения молдавской юрисдикции на Приднестровье способны вызвать лишь ещё большее отторжение, а также вынудить к (а)симметричному реагированию.
Отказ от признания юридической и политической значимости договоренностей переговорного процесса вряд ли стал особой неожиданностью, тем более, на фоне примера Гагаузии, где центральные власти не озадачиваются даже соблюдением внутреннего законодательства, не говоря уже о соглашениях с властями автономии. Но проблема договоренностей переговорного процесса носит более многослойный характер, поскольку отрегулирован не только переговорными документами. К примеру, статус России как гаранта и сопосредника определен в Базовом договоре о дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и Республикой Молдова (ноябрь 2001 г.), но если молдавская сторона отказывается от переговорного процесса, то «обнуляет» статус всех сопосредников, гарантов и наблюдателей, в таком случае и сопосредники получают право изменять свою позицию – вряд ли в Москве согласятся на исполнение Базового договора только в части, выгодной Кишиневу.
В политической плоскости лежат и другие важные вопросы – к примеру, обеспечение прав человека. Так, молдавские власти в очередной раз попытались запретить приднестровцам голосовать на российских президентских выборах, при этом официальный Кишинев никогда даже не обращался к Тирасполю с предложением открыть молдавские участки на территории Приднестровья. Поэтому, когда в Кишиневе говорят о нарушении неких прав человека в Приднестровье, то это очень напоминает лицемерие. Вряд ли Кишинев имеет право на «уроки демократии» в данном случае. Особенно это заметно на фоне тех лозунгов, которые всё громче и чаще звучат в молдавской столице.
Если кто-то полагает, что в Тирасполе не услышали лозунгов «Чемодан – вокзал – Урал» и «Чемодан – вокзал – Магадан», звучавших в день выборов у Посольства России, не заметили плакатов «Чемодан – вокзал – Россия», «Гагаузы – предатели», использовавшихся в течение контрпротестов возле Конституционного суда Молдовы, или забыли тождество этих слоганов с призывами 1989-1992 годов, то он глубоко заблуждается. Впрочем, с куда большим вниманием в Приднестровье отнеслись не столько к политическим маргиналам (только ли маргиналам? Схожие выступления политиков в СМИ Молдовы приднестровцы тоже замечают и обоснованно считают частью молдавского политического мейнстрима), сколько к пассивности правоохранителей, которые наверняка должны были бы пресекать националистические, экстремистские, ксенофобские проявления. С другой стороны, если к таким проявлениям толерантно относятся представители различных составов молдавской власти (вполне уместно вспомнить и то, как «приветствовал» на участках приднестровских избирателей будущий спикер Парламента РМ И. Гросу, и что за это не понес никакой ответственности), то почему правоохранители должны демонстрировать иную позицию…
Третья – военная сфера и проблематика безопасности. За последние годы Приднестровье не раз сталкивалось с террористическими вызовами, последний из которых произошел 17 марта текущего года. Власти Приднестровья заявили об атаке беспилотного летательного аппарата, в результате чего был уничтожен вертолет. Молдавские власти еще до окончания расследования заявили о том, что диверсии вообще не было, а имел место фотомонтаж. Похоже, они действуют в стиле “highly-likely”, не желая знакомиться с реальными фактами и содействовать эффективному расследованию.
Схожую позицию власти Молдовы заняли и после других террористических атак. Такие шаги никак не красят молдавских чиновников, ведь их отказ от сотрудничества фактически означает молчаливое согласие с выдвинутыми обвинениями, а также использование граждан в качестве «расходного материала». Вряд ли данный подход соотносится с принципами гуманизма, законности, верховенства права, иных подлинно демократических ценностей.
Наконец, в аспекте безопасности не могло не удивить высказывание главы МВД Молдовы о намерении Кишинева помогать Киеву в «отлове уклонистов». Удивительно, но молдавский министр почему-то считает, что помочь в этом власти могут в рамках совместного патрулирования приднестровско-украинского сегмента границы, причем на украинской территории. Если близко к первоисточнику процитировать фильм «Статский советник», то такое заявление может быть охарактеризовано как «чушь, причем опасная».
«Чушь», потому что министр внутренних дел РМ ставит под сомнение эффективность пограничных служб соседнего государства (хотя это не стало новшеством для молдавских силовиков – еще до 24.02.2022 они так активно настаивали на совместном таможенном контроле на приднестровском сегменте границы, что это иногда становилось просто некорректным и говорило лишь о недоверии украинским погранично-таможенным службам и мониторинговой миссии Евросоюза EUBAM). Думается, что украинские пограничники накопили такой опыт, что их молдавским коллегам лучше брать у них мастер-классы, а не предлагать свою помощь. Более того, вряд ли молдавские пограничники смогут патрулировать приднестровский сегмент границы самостоятельно и с оружием, поэтому представителям украинской Госпогранслужбы придется отвлекать дополнительные ресурсы не только на непосредственное патрулирование, но и на сопровождение и защиту молдавских «подопечных».
«Опасная», потому что может быть создан крайне рискованный прецедент прямого соприкосновения силовых структур конфликтующих сторон – Молдовы и Приднестровья. Если на непосредственной молдо-приднестровской границе стороны разделены миротворческим контингентом, то на украинском сегменте такого разделения не предвидится. Это существенно повысит риск разного рода провокаций, тем более, что приднестровцам придется усиливать контроль со своей стороны – нельзя исключить, что некоторые действия могут быть совершены умышленно для провоцирования вовлечения Украины в конфликт. Тем самым, будет лишь повышаться конфликтный потенциал, которого на словах пытаются избежать политики всех вовлеченных субъектов.
Инициатива главы МВД Молдовы имеет и еще один аспект. Так, министр заявил, что значительные миграционные вызовы, включая «потоки уклонистов», проходят через территорию «приднестровского региона». Тут возникают риски иного рода: если молдавское МВД будет активизировать работу по «отлову уклонистов» из Приднестровья, то как это отразится на автохтонных украинцах, в первую очередь, на гражданах Украины, постоянно проживающих в Приднестровье? Означает ли это, что в Молдове готовы выдавать Украине граждан этой страны, постоянно проживающих в Приднестровье и не имеющих украинской регистрации (прописки)? Напомним, что их количество также исчисляется не одним десятком тысяч, и эти люди живут в Приднестровье многие годы.
Таким образом, вынуждены констатировать, что на нынешнем этапе руководство Молдовы не особенно стремится минимизировать многочисленные вызовы и риски, существующие в региональном контексте. Напротив, Кишинев пытается усилить влияние этих рисков, придать им более мощный конфликтный потенциал в расчете на то, что это позволит реализовать тактические задачи, в том числе по усилению давления на официальный Тирасполь. Вместо консолидации и сплоченности в интересах региональной стабильности и безопасности, молдавские власти активно «сеют ветер», словно забывают, что за этим обычно следует, и чем приходится потом заниматься «сеятелям».
Специально для kommersantinfo.com
Хотите поддержать изменения к лучшему в вашей стране? Участвуйте в них вместе с нами! Вы можете внести свой вклад в независимую журналистику.
