Без «голубого» тепла — «зеленый» холод?

В следующем месяце в Глазго состоится саммит мировых лидеров по климату. Но в его преддверии ценовые рекорды поставили ребром энергетический вопрос. И эта картина напоминает идеальный шторм. Ситуация в разрезе — от Терезы Ларссон Хультин (Therese Larsson Hultin) из шведского издания «Svenska Dagbladet».

— Цены на дизель, бензин, газ, уголь и нефть растут рекордными темпами. Все взаимосвязано и зависит как от аварий и погодных явлений, так и от геостратегического перетягивания каната, где главную роль играют Китай и Россия. И всё это — за несколько недель до саммита по климату в Глазго.

«Я знаю, что выражение «идеальный шторм» довольно избитое, но тут оно применимо на все сто», — поделился обозреватель «Уолл-стрит джорнал» Дэн Хеннингер (Dan Henninger) в телепередаче, в ответ на просьбу объяснить резкий рост цен на энергоносители в последнее время.

Толковый американский словарь Мерриама-Вебстера понятие «идеальный шторм» определяет как «критическую либо катастрофическую ситуацию, в результате мощного стечения обстоятельств». Слово «катастрофический» в этом контексте едва ли уместно, но с тем, что цены на энергоносители критически важны для кошелька, согласятся потребители по всему миру.

Ведь цифры говорят сами за себя. В Великобритании и большей части Европы газовое отопление в октябре стоит впятеро дороже, чем год назад. В Швеции владельцы дизельных автомобилей платят почти 20 крон (2 евро – прим.) за литр, а в Китае цена на уголь в этом году выросла на 100%. В довершение ко всему, баррель нефти марки Brent в пятницу побил семилетний рекорд.

«Ну и хорошо», — скажут сторонники «зеленой» экономики. Скептики же, наоборот, полагают, что дороговизна — как раз результат спешки.

Какого бы мнения кто ни придерживался, идеальный шторм зависит от ряда факторов, и важнейший из них — что мир открывается после пандемии и возникает гигантский спрос на энергию. А запасы нефти, угля и газа, наоборот, ниже нормы.

Но начнем с Китая, потому что отправная точка — это уголь. Сегодняшний Китай — крупнейший потребитель угля в мире. Запасы его и так уже были на низком уровне, когда мощные наводнения и несколько аварий повлекли за собой массовые закрытия угольных шахт — только за прошлую неделю закрылось 27. Дожди в Индонезии и запрет на импорт из Австралии (после спора о происхождении коронавируса) затруднили китайцам импорт угля из двух стран, где они как раз привыкли покупать больше всего. Как следствие, цены тоже выросли.

Заводы, которым не по карману платить за уголь, встали. Электроэнергия нормируется, и в ряде китайских городов даже запретили пользоваться лифтами ради экономии. На помощь пришел газ, в том числе сжиженный природный — СПГ. И тут мы подходим к следующей проблеме. Из-за растущего спроса в Китае цены на газ тоже выросли. Появляется Россия. В это уравнение добавим также российского президента. Россия поставляет треть всего газа в Европу, и теперь многие винят Владимира Путина, что он шантажирует ЕС и особенно Германию — от нее русские добиваются окончательных решений по газопроводу «Северный поток — 2» в Балтийском море.

Путин сказал, что Москва может поставлять больше газа, но у нее есть определенные условия. Например, как заметил в понедельник постпред России в ЕС Владимир Чижов, ЕС должен относиться к России как к «партнеру», а не «противнику».

Ирония заключается в том, что это как раз Европа призывала страны Азии перейти с угля на газ, поскольку он считается «промежуточным топливом» при переходе к углеродно-нейтральному будущему. Своего рода «мостиком» к зеленой экономике. Только в Китае к газовой сети ежегодно подключаются по 15 миллионов хозяйств. Россия уже построила трубопровод из Сибири в Китай и в настоящее время планирует строительство второй нитки — «Сила Сибири — 2». По нему газ пойдет из Западной Сибири, откуда поступает и значительная часть европейского газа. Поэтому теперь эксперты предостерегают о будущем сценарии, когда Кремль сможет решать, кому достанется газ в этом месяце —  Китаю или Европе.

Если присовокупить ко всему этому частичную остановку на крупном голландском газовом месторождении из-за землетрясения и простой ветряков из-за необычно слабого ветра над Северным морем — нетрудно увидеть тот самый идеальный шторм, о котором рассуждает Дэн Хеннингер.

И это мы еще до нефти не добрались! Ведь когда цена на СПГ подскочила, спрос на нефть тоже увеличился — опять же из-за резкого роста цен. В январе к власти пришел Джо Байден — с амбициозным планом «зеленого» перехода. Решения его предшественника Трампа по нефти были отменены, что повлекло за собой неопределенность в отрасли и, как следствие, сокращение инвестиций. А поскольку еще весной прошлого года цена на нефть была рекордно низкой, многие американские нефтяные месторождения законсервировали.

Из-за высоких цен на бензин Белый дом обратился к нефтедобывающим странам ОПЕК, особенно к Саудовской Аравии, и попросил их нарастить добычу, чтобы сбить цену, но особо не преуспел.

Вот и следующий кусочек геополитической головоломки. Сейчас Саудовская Аравия делает ставку на прочные связи с Китаем. Экспорт саудовской нефти в Китай за год увеличился на 53%, а генеральный директор государственной нефтяной компании Aramco Амин Насер пообещал в марте «поддерживать энергетические потребности Китая» как минимум 50 лет. Наконец, в сентябре Саудовская Аравия снизила цену экспортной нефти в Азию на 1,30 доллара за баррель — чего не сделала ни для Европы, ни для США.

Ценовые рекорды в преддверии саммита мировых лидеров по климату в Глазго в следующем месяце ставят энергетический вопрос ребром. Кого им слушать? Тех, кто в игре сверхдержав видит лишь еще один повод отказаться от ископаемого топлива раз и навсегда — или тех, кто, наоборот, считает, что переход идет слишком стремительно? Этот вопрос нужно обсуждать вслух.