Два государства — один диагноз
.
Темпы роста, просевшие до полутора процентов, и дефицит, превысивший девятипроцентный порог, стали не просто статистикой — это итог месяцев несбалансированной бюджетной политики, спорных решений и откровенной профессиональной беспомощности кабинета Марчела Чолаку.
Международные финансовые институты синхронно понизили прогнозы для страны, и каждое из них подчёркивает одно и то же: Бухарест не контролирует собственные расходы, теряет инвесторов и вступает в период, когда Европейский союз может приостановить финансирование по линии восстановления. Для государства, где значительная часть инфраструктуры зависит от европейских программ, это означает неминуемое давление на социальный сектор и пересмотр крупных проектов.
На фоне бюджетного провала всплыли и системные коррупционные схемы. Национальная антикоррупционная дирекция расследует сеть влияния, где зафиксированы связи с действующими политиками, посредниками, консультантами и людьми, близкими к структурам разведки. Эти дела в Румынии не редкость, но масштаб текущего расследования стал показателем того, что коррупция больше не побочный эффект, а встроенный механизм принятия решений. На этом фоне отставка заместителя премьер-министра Драгоша Анастасиу, вновь оказавшегося в центре старого дела о вымогательстве через налоговые инспекции, стала лишь внешним проявлением системного трения внутри власти. Дополнительное давление создал отчёт GRECO, где страна выполнила всего две рекомендации из двадцати шести, полностью провалив реформу прокуратуры, политического финансирования и механизмов контроля за злоупотреблениями.
Румынский кризис стал ярким примером того, как сочетание ошибочной экономической политики и укоренённой коррупции может подорвать устойчивость даже относительно крупной и интегрированной экономики. Однако его невозможно рассматривать в отрыве от происходящего в Молдове, где коррупционная среда стала не менее разрушительной, но функционирует по другим правилам.
В отличие от Бухареста, где расследования хотя бы инициируются против представителей действующей власти, в Молдове антикоррупционная система парализована политическими табу. Страну уже много лет сопровождает массив доказанных фактов, зафиксированных RISE, TV8, Cutia Neagră и другими расследовательскими редакциями: земельные схемы с отчуждением участков через подставные структуры, непрозрачные тендеры, заранее определённые победители государственных конкурсов, сомнительные закупки для министерств и агентств, подозрения в злоупотреблении европейскими грантами и криминальные эпизоды, по которым так и не были начаты процессуальные действия.
Последние отчёты GRECO, MONEYVAL и Европейской комиссии фиксируют критическую зависимость прокуратуры, провал ключевых реформ и отсутствие реальной политической воли расследовать коррупцию на верхних этажах управления. Это не просто технический диагноз, а признание того, что молдавская система правосудия оказалась встроена в политическую архитектуру, где принадлежность к правящей группе обеспечивает неприкосновенность, а любые попытки расследований превращаются в показатель личной лояльности или инструмент давления на оппонентов. Факт того, что даже очевидные нарушения не доходят до стадии уголовного преследования, лишь усиливает ощущение, что коррупция стала частью управленческого механизма.
Ситуацию усугубляет и то, что правительство Молдовы в нынешнем составе работает всего несколько недель, и давать оценки его способности сохранять макроэкономический баланс или запускать реформы преждевременно. Но политическая реальность последних лет демонстрирует, что институциональная деградация началась не сегодня: долгое время коррупция оставалась основой принятия решений, а механизмы контроля — ширмой, покрывающей злоупотребления внутри самой власти.
В результате сравнительный анализ двух стран даёт парадоксальный, но точный вывод: Румыния переживает кризис, вызванный ошибками управления и провальными экономическими решениями, но её система всё ещё способна порождать расследования и допускать удары внутри власти. Молдова же сталкивается с другой формой разложения — когда коррупция не просто существует, а становится неприкосновенной темой, закрытой для следствия и общественного контроля, и когда политический надзор над правосудием формирует атмосферу безнаказанности, превращая злоупотребления в устойчивую норму. Если румынская модель опасна своими масштабами и ошибками, то молдавская — тем, что граждане остаются без механизмов исправления ситуации, а коррупция превращается в структуру, воспроизводящую саму себя. И в этом контрасте становится очевидно, что в одном случае разрушается экономическая конструкция, а в другом — сами основы государственности.
Хотите больше? В нашем Telegram-канале — темы под грифом «не для всех»: нестандартные ракурсы, дополнительные материалы и аналитика без купюр.
Хотите поддержать изменения к лучшему в вашей стране? Участвуйте в них вместе с нами! Вы можете внести свой вклад в независимую журналистику.
