Кишинев — Анкара — Комрат: дипломатия на троих

На юге Молдовы формируется необычная конфигурация региональной политики, в которой Турция играет гораздо более значимую роль, чем принято считать в Кишинёве или на европейских форумах. Пока молдавская власть затягивает центр в унитарную конструкцию, а Комрат обороняет автономные позиции, Турция действует мягко, уверенно и адресно, удерживая рабочие отношения сразу с двумя конфликтующими полюсами. В этом и заключается главный политический сюжет: Анкара стала едва ли не единственным внешним игроком, которому удаётся говорить с Кишинёвом и Комратом на равных — не вызывая раздражения и не входя в прямое противоречие с чьими-либо интересами.

Присутствие Турции в Молдове далеко не новое. Это не экспансия, а давно встроенный, системный формат работы: через инфраструктуру, культурные каналы, инвестиции, образовательные инициативы и дипломатическое представительство. На юге страны, особенно в Гагаузии, турецкое влияние давно ощущается на уровне повседневности. Анкара финансировала строительство и реконструкцию более 40 школ, больниц и социальных объектов; через агентство TİKA в регионе реализованы десятки проектов, включая оснащение больниц в Чадыр-Лунге, создание спортивных центров, поддержку женских и молодёжных инициатив. Университет в Комрате имеет действующие соглашения об обменах с турецкими вузами, а выпускники гагаузских лицеев всё чаще выбирают именно турецкое образование. Программа «Türkiye Scholarships» предоставляет квоты для молдавских студентов, и Гагаузия получает здесь особое внимание.

Но влияние Турции — не только в цифрах. Это дипломатическая игра с дальним прицелом. Президент Реджеп Тайип Эрдоган выстроил инфраструктуру «мягкой силы», не прибегая к лобовой политике. При этом Анкара действует чётко: демонстрирует поддержку гагаузской идентичности, участвует в обсуждениях автономного статуса, ведёт прямой диалог с башканами, формирует партнёрскую повестку с Комратом — всё это без обострения с Кишинёвом. Турецкий вектор воспринимается в регионе как гарантийный механизм: если отношения между центром и автономией заходят в тупик, то Анкара остаётся каналом коммуникации. Особенно в условиях, когда официальный Кишинёв всё больше централизует власть, а Комрат наращивает риторику о «нарушении закона об особом правовом статусе».

Отношения Турции с центральными властями тоже не однозначны. С одной стороны, Анкара входит в число крупнейших экономических партнёров Молдовы, участвует в тендерах, поставляет строительные материалы и оборудование, а также поддерживает гуманитарные проекты. С другой — в коллективной памяти остался инцидент 2018 года, когда по просьбе турецкой стороны в обход всех процедур были депортированы преподаватели из сети лицеев «Оризонт». Этот эпизод показал, что Эрдоган умеет надавить, если потребуется, и Молдова тогда оказалась не субъектом, а объектом чужого сценария. С тех пор Кишинёв старается держать дистанцию, но полностью дистанцироваться от прагматичного сотрудничества с Турцией не готов.

На этом фоне российское влияние в Гагаузии продолжает оставаться фактором стабильности. Москва традиционно поддерживает регион — как в экономике, так и в гуманитарной сфере. Русский язык сохраняет ведущие позиции, культурная интеграция с РФ остаётся глубокой, а часть элит — особенно старшего поколения — продолжает ориентироваться на российскую повестку. При этом никакой конфронтации между Анкарой и Москвой в регионе не наблюдается: интересы параллельны, а риторика сдержанна. Более того, Эрдоган и Кремль сохраняют прямые каналы общения, позволяя Анкаре играть тонкую роль — не только местного инвестора, но и возможного посредника между центром, автономией и даже внешними игроками. Это особенно важно, учитывая, что Брюссель и Вашингтон редко заинтересованы в тонких региональных нюансах внутри Молдовы.

Парадоксально, но факт: в ситуации, когда Кишинёв и Комрат всё меньше разговаривают друг с другом, Турция остаётся редким каналом взаимопонимания. Она не продвигает модель, она просто создаёт условия. Пока одни спорят о распределении полномочий, турецкие фонды строят школы, открывают культурные центры и спонсируют гуманитарные проекты. Там, где слова кончаются, у Анкары остаются деньги, кадры и доступ.

Важно понимать: Турция не заменила Россию и не вытеснила ЕС. Она действует как самостоятельная сила, давно и прочно встроенная в юг Молдовы, с гибкой и аморфной архитектурой влияния. И именно эта мягкость делает её ключевым игроком в региональной формуле. В треугольнике Кишинёв–Комрат–Анкара Турция — не сторонний наблюдатель, а связующее звено. Пока оно работает — сохраняется баланс. Но если одна из сторон решит действовать жёстко, этот баланс легко обрушится, а Гагаузия вновь станет территорией не диалога, а противостояния.

Хотите больше? В нашем Telegram-канале — темы под грифом «не для всех»: нестандартные ракурсы, дополнительные материалы и аналитика без купюр.

Хотите поддержать изменения к лучшему в вашей стране? Участвуйте в них вместе с нами! Вы можете внести свой  вклад в независимую журналистику.