Зеэв Ханин: «Сегодня в мире происходит некоторая перегруппировка сил…»
.
Гость нашего издания — политолог Зеэв ХАНИН, профессор отделения политологии и политического регионоведения университетов Ариэль и Бар-Илан . Ханин проходил научную стажировку в Институте исследований России и СССР Оксфордского университета в Великобритании, был преподавателем и научным сотрудником отделения истории Ближнего Востока и Африки и Центра российских и восточноевропейских исследований им. Каммингса Тель-Авивского университета. Он прочел серию курсов и лекций в университетах Оксфорда и Северного Лондона, Институте стран Азии и Африки при МГУ, университетах Санкт-Петербурга, Киева, Минска, Баку и Риги, а также участвовал в десятках научных конференций в Израиле и за рубежом. На протяжении многих лет Зеэв Ханин выступает с политическими комментариями на радио «Голос Израиля», телеканале «Израиль плюс», радио «Свобода». Он — эксперт-аналитик московского Института Ближнего Востока, ведущий эксперт по социально-политическим процессам, обществовед, труды которого отличаются тщательным анализом материала и отсутствием идеологической ангажированности.
– Господин Ханин, какой вам видится ситуация в Беларуси?
– Скажем так, солидарен с точкой зрения тех, кто утверждает, что это не «Майдан» и не «Болотная», это не российский сценарий, как и не украинский сценарий. В белорусских событиях отсутствует акцентированный национализм; нет антироссийской проблематики; нет и ярко выраженного прозападного контекста. Белорусский протест – сугубо социально-политический протест против авторитарной монополизации власти, с точки зрения тех, кто выступает по данному поводу. Согласен с теми, кто считает, что продать населению, как это было в Украине, антироссийскую тематику будет сложно. Таким образом, россияне считают белорусский народ братским и наоборот. Поэтому, кто бы там ни победил, отношения с Россией будут достаточно устойчивыми. Говорить о том, кто реально победил и удастся ли власти подавить протесты, одолев эту волну социальной революции, мне сложно. Думаю, в любом случае, лёд тронулся, и как раньше уже не будет.
– Заметьте, что некоторые западные страны так и не признали итоги президентских выборов. Россия же, напротив, признала результаты и поздравила действующего главу государства…
– Есть, так сказать, некоторое различие в подходах. Признала Россия, Китай и некоторые другие страны. Но это была сразу интуитивная реакция. В Пекине, в Москве и других столицах полагают, что будет как всегда – власть контролирует ситуацию. Конечно, если бы они заранее знали, во что это выльется, то были бы осторожней. Европейские столицы тоже не сразу не признали итоги голосования. Они сначала помолчали, а потом, когда начались протесты, заявили о непризнании выборов. В целом, я бы не стал абсолютизировать данный феномен.
– Глава Беларуси аккурат перед выборами эксплуатировал антироссийскую повестку: «…Братские отношения с нами поменяла на партнерские – напрасно», – сказал господин Лукашенко». Потом Президент Беларуси, комментируя происходящее в своей стране, заявил, что намеревается позвонить российскому коллеге Владимиру Путину.
– Александр Лукашенко уже на протяжении десяти лет балансирует между Западом и Россией. Он время от времени делает то антироссийские демарши, то антизападные. Все к этому давно привыкли. Не думаю, что последние заявления радикально отличаются от тех, что были раньше. Считаю, к этому всерьёз никто не относится ни в Брюсселе, ни в Москве.
– Если всё-таки протестующая сторона вынудит А. Лукашенко уйти, что он будет делать?
– Найдёт себе убежище. Если помирится с В. Путиным, то будет на Рублёвке. Да и других приятных стран много. Александр Лукашенко – человек непростой. Он резкий и порой непредсказуемый.
– Не могу не спросить вас о турецком треке, как специалиста. Что сегодня там происходит?
– В Турции, в общем, продолжает укрепляться исламистский режим, местный вариант партии «Братья мусульмане». В целом, сама ситуация на Ближнем Востоке такова, что происходит новый виток политического размежевания. Турция усиливает антиизраильскую риторику.
В Израиле же говорят, что турецкий вызов даже более опасный, чем иранский, на сегодняшний день. Учитывая то, что Турция, не сумев стать центром силы на Ближнем Востоке, например, отодвинуть саудитов или египтян, пытается выстраивать некий новый формат. Это – своеобразная дуга вместе с иранцами, Катаром и другими странами. Фундаментальных отличий, как и какой-то новизны, в этом нет. Таким образом, сейчас мы получаем сближение двух треугольников: Израиль – эллинские страны, Израиль – суннитские страны; Анкара – Доха – Тегеран. Поэтому, на текущий момент, полагаю, события доходят до своего логического конца.
– А как изменилось положение Турции на сирийском поле?
– Учитывая, что сирийская территория разделена на зоны влияния, Турция также продолжает контролировать свою территорию. На этой почве они даже успели поссориться с Россией и в Сирии, и в Ливии. Я думаю, что как региональный гегемон Турция не состоялась. Но в отдельных точках, которые должны были стать опорой для продвижения к этой гегемонии, они контролируют ситуацию. Вот, как раз — таки, на данном фоне Турция конфликтует не только с Израилем, Саудией и Египтом, но и с Россией, например, в Сирии и Ливии. Так что, скажем, зона размежевания выглядит так: с одной стороны – Иран, Турция, Катар и радикальные суннитские и шиитские движения; с другой стороны – израильско-эллинский и суннитский блок. Всё это было и раньше, но сейчас выглядит более выпукло.
– Недоумение у всего прогрессивного мира, как сообщает пресса, вызвал шаг турецких властей по изменению статуса Собора Святой Софии. Ваше мнение? Какие политические дивиденды от этого получил господин Эрдоган?
– Солидарен с израильскими комментаторами, считающими это политикой мобилизации религиозной темы для поддержки правящего политического режима. Это просто обращение к традиционному электорату, к традиционной сфере влияния, к тому, что называют провинциальным умеренно-религиозным населением. Поэтому, мы видим движение к султанату, что было и раньше. На этой почве руководство Турции старается добавить себе дополнительные очки в арабском мире, но не факт, что это сработает.
– Турция, как известно, провозгласила новый принцип своей внешней политики – «ноль проблем с соседями». А как складываются отношения с ними?
– Полагаю, Турция более-менее налаживает, по крайней мере, пытается наладить отношения с Ираном. В остальном у турок в лучшем случае поддерживается статус-кво, а в худшем – ухудшение отношений. С европейцами у них нестабильный статус-кво; с иракскими курдами – более-менее статус-кво; с сирийскими курдами – конфликт углубляющийся; с Израилем – также углубляющийся конфликт, как и с арабским миром.
Резюмируя, могу сказать, что на Ближнем Востоке, как и в других регионах мира, сегодня происходит некоторая перегруппировка сил. Сейчас она просто вышла на поверхность. Но сами процессы получили старт ещё семь-восемь лет назад, поэтому, никаких сюрпризов Ближний Восток нам пока не приносит.
Интервью вёл
