Лев Вершинин: «В Молдове нет независимости и нет демократии».

Международный эксперт, политический консультант Лев Вершинин — о том, как Молдова стала частью внешнего сценария, и почему выборы здесь больше не имеют смысла.

— Господин Вершинин, мы наблюдали, как на президентских выборах в Молдове, а затем и в Румынии разворачивались похожие сценарии. Можно ли говорить о синхронизации политических процессов в регионе, или это Молдова задала тон, а другие страны — Польша, Румыния — лишь подхватили волну?

— На самом деле, этот алгоритм впервые был опробован на Украине. Там всё началось с нарушения базовых демократических норм: в 2014 году произошёл переворот, легитимизированный вопреки Конституции. Этот прецедент стал моделью, которая затем отрабатывалась — и в политических репрессиях, и в устранении оппозиции, и в закрытии СМИ. Украина стала лабораторией нового политтехнологического инструментария. Со временем эта модель была перенесена на Молдову. Сегодня Молдова — второй полигон.

— Румыния в этом ряду — следующий этап?

— Румыния стала знаковым примером. Я не оцениваю кандидатов с точки зрения личных симпатий. Важно другое: основа демократии — это воля большинства. Но когда результаты выборов, как в случае с Джорджеску и Симионом, грубо подменяются, это уже не издержки, а демонтаж самой идеи выборов. Попытка ограничить Симиона, выдвинув спойлера, обернулась тем, что спойлер оказался фаворитом. Когда его отстранили — это был удар по самой конструкции демократии. А то, как был снят Симион, набравший 41% в первом туре, — откровенное искажение. Даже при всех технологиях и манипуляциях невозможно «дорастить» второго кандидата с 21% до большинства. Это было заранее рассчитанное принуждение к нужному результату.

— То есть, с вашей точки зрения, это уже не частный случай, а общий сигнал?

— Румыния — это уже не симптом, а знак. С этого момента говорить о демократии в Европе становится всё труднее. Это разработки Брюсселя, сами румыны на такое не пошли бы. Мы зафиксировали исторический момент: начало конца классической демократии в Европе. Начало управляемой диктатуры, замаскированной под либеральную форму. Это уже новый режим.

— Как вы оцениваете перспективы Молдовы в этом контексте? Впереди — парламентские выборы.

— Говорить о реальной независимости Молдовы сейчас не приходится. Госпожа Санду, как я уже отмечал, не является самостоятельным молдавским политиком. Она — убеждённая унионистка, лояльная гражданка Румынии, и занимает пост президента страны, с которой у неё нет внутренней связи. Все её действия направлены на ликвидацию молдавской государственности как самостоятельного проекта. В стратегической архитектуре ЕС Молдове отведена особая роль — она становится резервной территорией в контексте конфликта с Россией. После парламентских выборов Санду, скорее всего, предпримет шаги в отношении Приднестровья — сейчас ей мешает политический момент, но позже она получит сигнал. И она выполнит его.

— То есть, по-вашему, исход предстоящих парламентских выборов в Молдове уже предопределён?

— Вспомним ситуацию с Башканом Гагаузии — это был сигнал о том, что правила больше не действуют. Сегодня население запугано, оппозиция либо слабая, либо частично ангажированная. Да, парламентские выборы формально сложнее фальсифицировать, чем президентские. Но, когда включаются определённые технологии при молчаливом одобрении из Брюсселя, результат можно предсказать заранее.

— Это значит, что любые действия оппозиции бессмысленны, даже несмотря на устойчивый электорат?

— К сожалению, да. Даже если избиратель продемонстрирует активность, как это было ранее — это ничего не изменит. Возьмём пример Румынии. Кто голосовал за Симиона? Небольшие города, сёла, простые люди. Те, кто не получает ничего от существующего режима, кроме ухудшения условий жизни. Они готовы бороться, но не организованы. А без вождя протест бесполезен.

— Но ведь протесты были — в поддержку Джорджеску, например.

— Были. Но без лидера народная энергия гасится. Вот, почему я считаю: в Молдове даже при потенциальном всплеске народного недовольства, если не появится харизматический, самостоятельный лидер — всё будет подавлено. А таких лидеров я в Молдове не вижу. Поэтому и говорю: у вас нет сейчас ни независимости, ни полноценной демократии. И, боюсь, нет будущего как у государства, если тенденция сохранится.

В связи с выборами, кстати, возникает интересный пример с той же Румынией. Когда Симион выступил с заявлением «я с этим не смирюсь», я не сомневался, что не смирится. Однако дальнейшее развитие событий показало, что господина, вероятно, элементарно купили, при этом припугнув. Но подчеркиваю: это – мое личное мнение.

– Я думаю, это была пауза на обдумывание, так как вчера лидер AUR и бывший кандидат в президенты Румынии Симион обратился с призывом к румынам с двойным гражданством, румынским и молдавским, мобилизоваться против Майи Санду на парламентских выборах в Молдове 28 сентября. И также выступил с предупреждением тем, кто «проклял Румынию президентом, неспособным выполнять свои официальные обязательства». Интересный поворот. Теперь вернемся к Молдове. Вы не согласны с тем, что у оппозиции здесь есть реальный политический вес?

— Никакого. Сегодня Молдова — это не демократическое государство, а управляемая структура, интегрированная во внешний сценарий. Страна, в худшем случае, запланирована как потенциальное поле боя — с потерями, жертвами, разрушениями. Её функции определены не внутренней политикой, а внешними заказчиками. Вся так называемая «элита» давно встроена в эту архитектуру и обслуживает её. Оппозиции по существу нет — есть имитация, за которой распределяются бюджеты и позиции.

— То есть, даже её объединение в избирательный блок, о чем сейчас много говорят, обречено на провал? Но электорат оппозиции очень активно показал себя на президентских выборах.

— Электорат есть. Но, как и в случае с Симионом в Румынии, его мнение можно проигнорировать. Люди голосуют, а потом это волеизъявление перерабатывается, корректируется или просто аннулируется. Симион выиграл, но его сняли. Именно те, кто ничего не получает от нынешнего режима — жители периферии, сёл, рабочих кварталов — выходят голосовать. Это электорат, склонный к бунту, но, если у него нет лидера — он бессилен. Без вождя любая волна протеста обречена. В Молдове таких вождей не видно. И это главное.

— Вы начали с европейского тренда — что скажете о растущей поддержке правых партий в странах ЕС?

— В Польше была борьба между ставленниками Вашингтона и Брюсселя, но сути это не меняет. Даже если где-то возникает такой кандидат, как Симион, он рискует подорвать баланс в игре Евросоюза. Румыния могла бы потребовать компенсаций, перейти на рекомендации США. Это неудобно для Брюсселя. В Польше система сохранится, кто бы ни пришёл к власти — вектор антироссийской линии не изменится. Там нет потенциала к развороту.

— Но на днях Навроцкий прямо заявил в интервью венгерскому журналу, что он против вступления Украины в ЕС…

— Это просто тонкая тактика. Навроцкий не станет проводить демократическую линию в европейской повестке. Он будет жёстким, но не антисистемным. А тем временем мы видим, как в Европе игнорируются даже самые громкие антикоррупционные дела — фон дер Ляйен, Шольца, жены Санчеса. Всё замалчивается. Европа превращается в авторитарную структуру либерального толка, управляемую квазичиновниками, а не политиками.

— Что дальше с ЕС и теми, кто в него стремится?

— Евросоюз — это больше не союз наций, это проект глобалистов. Управление осуществляют не политические лидеры, а корпоративные операторы транснациональных интересов. Главная цель — упразднение национальных государств. Молдова в этой системе — инструмент. В лучшем случае — часть Румынии. В худшем — площадка для конфликта.

— Вы говорите, Европа поставила всё на победу над Россией. Почему?

— Потому что вложено слишком много. ЕС не может отступить — ставки стали экзистенциальными. Если Россия не будет побеждена, вся архитектура политического влияния, экономических расчётов, глобалистской логики — рушится. Это игра ва-банк. Проигрыш приведёт к внутреннему коллапсу и дезинтеграции.

— США тоже в замешательстве. Администрация резко меняет риторику, конфликты множатся — Азия, Ближний Восток…

— США переживают столкновение двух парадигм: глобализм в старом стиле и неоглобализм, представленный условным Трампом. Но главное не Трамп, а молодые игроки вроде Джей Вэнса. У них другие приоритеты. А Трамп — это тактика давления и отката. Он пробует, нащупывает, действует, как бизнесмен. Это стратегия силы и гибкости одновременно.

— Что в таком случае с молдавской оппозицией и Гагаузией — к ним сейчас применяют «тест Трампа»?

— Не думаю, что здесь действуют так тонко. Но в целом принципы схожи: тестирование на готовность, на предел, на устойчивость. Проблема в том, что никто не воспринимает Молдову как игрока. Она — объект.

— Мир входит в новую реальность, и мы оказываемся в зоне турбулентности?

— Выход всегда есть, сейчас он пока не отчетлив. Ключевой выбор — 2027 год. До тех пор — только турбулентность и ожидание.

Интервью вела

Ольга БЕРЕЗОВСКАЯ,

специально для kommersantinfo.com

/Валенсия/

Присоединяйтесь к нашему Telegram-каналу: важные новости, аналитика и инсайды!

Хотите поддержать изменения к лучшему в вашей стране? Участвуйте в них вместе с нами! Вы можете внести свой вклад в независимую журналистику.