Экономика Молдовы: стабильность снаружи, зависимость внутри
.
Экономика небольшой страны без природных ресурсов строится на простых, проверенных формулах: экспорт с высокой добавленной стоимостью, гибкое сельское хозяйство, активная промышленная переработка, грамотная налоговая политика и доверие населения. Ставка делается не на ресурсы, а на идеи, людей, технологии. Когда в распоряжении есть плодородная земля, мягкий климат, соседство с крупными рынками и трудолюбивое население, успех кажется достижимым. Но именно в этом месте Республика Молдова и сталкивается с устойчивыми ограничениями.
С 2021 года власти последовательно заявляют курс на евроинтеграцию. Экономическая логика этого выбора — получить доступ к европейским фондам, рынкам и институтам. Но по итогам почти четырёх лет мы наблюдаем модель, где экономическое развитие Молдовы всё чаще подменяется обслуживанием внешней архитектуры. Реформы остаются зависимыми от заимствований, а ключевые сектора — аграрный, промышленный, банковский — продолжают функционировать в условиях ограниченного роста. Это экономика, которая потребляет больше, чем производит. И каждый следующий год обходится всё дороже.
В 2024 году бюджет страны был принят с дефицитом более 13 млрд леев, при доходах в 71,6 млрд и расходах около 85. Государственный долг достиг порядка 40 % ВВП, причём его обслуживание уже оказывает заметное давление на бюджет. Эти цифры не являются критичными. Но при том, что до 30 % бюджета финансируется за счёт внешней помощи, а экономический рост по итогам 2024 года составил лишь 0,4 %, возникает системный вопрос: на какие источники устойчивости опираться, если западные доноры сократят поддержку?
Средняя зарплата к весне 2025 года составила 14 547 леев, показав снижение по сравнению с предыдущим кварталом. Средняя пенсия — около 4 380 леев. Между тем, минимальная потребительская корзина, по расчётам независимых аналитических центров, уже давно превышает 6 000 леев. Инфляция по итогам первого полугодия — 8,2 %, а тарифы на отопление и электроэнергию выросли за два года на 60–70 %. Система компенсаций существует, но остаётся фрагментарной и в значительной степени зависит от международных программ.
Правительство на это отвечает активной внешнеэкономической риторикой. Визиты в Брюссель, новые соглашения с ЕБРР, одобрение пакета в €340 млн на энергетическую устойчивость в июне — всё это воспринимается как успех интеграционного курса. Да, страна почти полностью отказалась от российского газа. Однако взамен получены рекордно высокие тарифы, острый дефицит энергоэффективных решений и механизм субсидий, покрывающий только наиболее уязвимые категории. Модернизация энергетики формально идёт, но в основном в виде отчётности и контрактов, не достигая масштабных результатов в регионах. Это делает Молдову структурно безопаснее, но материально уязвимее.
Сельское хозяйство, несмотря на свой потенциал, сохраняет черты модели 1990-х. Ирригационные системы отсутствуют, инфраструктура хранения продукции слабо развита, переработка остаётся на минимальном уровне. Виноделие улучшает экспортную статистику, но не компенсирует снижение доходности на внутреннем рынке. Фермеры, особенно в малых хозяйствах, по-прежнему не получают устойчивой поддержки. Демографическая нагрузка в сёлах усиливается, рынок труда сокращается, земля простаивает.
Промышленность могла бы стать вторым опорным элементом экономики. Однако рост инвестиций остаётся ограниченным, а структура производства по-прежнему опирается на сборку и экспорт сырья. Отсутствует стратегия локализации, нет устойчивой налоговой базы для стимулирования новых производств. Банковский сектор ограничен в поддержке реального сектора: объёмы финансирования бизнеса в 2024 году составили около 23 % от ВВП. При этом ликвидность в экономике есть, но она не превращается в инвестиционный ресурс.
Что сдерживает развитие? В первую очередь — институциональная слабость экономического управления. В правительстве отсутствует единый центр, способный формировать и последовательно реализовывать стратегическую экономическую политику. Экономический блок во многом функционирует как набор подразделений, ориентированных на отчётность, а не на трансформационные процессы. Финансовые управленцы умеют привлекать средства и проводить процедуры, но не обладают полномочиями и опытом реализации комплексных изменений. Это не системное развитие, а адаптация под внешние требования. И такая логика распространяется далеко за пределы экономики.
Что можно было бы изменить? Молдове необходима перенастройка бюджетной политики: приоритет должен быть смещён от субсидий и заимствований — в сторону стимулирования малых и средних предприятий, поддержки экспортоориентированной переработки и агроинноваций. Вместо временных компенсаций — энергомодернизация с долгосрочным результатом. Вместо очередного отчёта по инвестиционной привлекательности — запуск полноценного агентства по инвестициям с мандатом, финансированием и чёткими KPI. Не приглашать деньги — а зарабатывать. Не ждать очередного пакета — а формировать отрасли, которые станут новыми точками роста. Это требует воли и команды. Пока есть воля — нет команды. А пока нет команды — нет и реформы.
Экономика Молдовы не лишена потенциала. У неё есть земля, ресурсы, доступ к внешним рынкам и сильный опыт трудовой миграции, который может стать основой для возвратных инвестиций. Но экономика не растёт по инерции. Она либо создаётся, либо разрушается. Сейчас Молдова находится в промежуточной зоне. Но времени оставаться в ней — всё меньше.
Присоединяйтесь к нашему Telegram-каналу: важные новости, аналитика и инсайды!
Хотите поддержать изменения к лучшему в вашей стране? Участвуйте в них вместе с нами! Вы можете внести свой вклад в независимую журналистику.
