Иран между бомбами и протестами: настанет ли час аятолл

С 13 июня 2025 года Израиль наносит серию массированных ударов по территории Ирана. Целями стали ядерные объекты в Исфахане, базы Корпуса стражей исламской революции, склады с беспилотниками и логистические центры. Эти удары знаменуют не просто обострение регионального конфликта, а качественно новый этап давления — и военного, и политического.

Параллельно Израиль запустил широкую информационную кампанию на фарси, призывая иранское население к сопротивлению, смене режима и «восстановлению достоинства нации». На фоне растущего внутреннего кризиса вопрос, может ли нынешняя война стать катализатором конца исламской республики, снова вышел на повестку.

Внутреннее положение в Иране действительно нестабильно. Страна переживает глубокий социально-экономический кризис. Инфляция достигла 50 процентов, минимальная зарплата составляет около 120 долларов, в то время как ежемесячные траты на базовые нужды превышают 400. Более половины населения официально находится за чертой бедности. С начала 2025 года продолжаются забастовки и акции протеста: участвуют водители, учителя, медсестры, работники продовольственного сектора. Женщины выходят на улицы с требованиями свободы от принудительного ношения хиджаба. Заключённые в тюрьмах объявляют массовые голодовки. Только за последний год было казнено более тысячи человек — по оценкам Amnesty International, Иран вновь стал мировым лидером по числу официальных смертных приговоров.

В таких условиях возникает иллюзия: достаточно одного внешнего толчка, чтобы режим аятолл рухнул. Однако практика последних десятилетий показывает — даже при нарастающем давлении иранская власть умеет удерживать ситуацию. Этому способствуют три фактора: высокая эффективность репрессивного аппарата (особенно Корпуса стражей и службы Басидж), жёсткий контроль над информационным пространством и фрагментация оппозиции.

Наиболее известным оппозиционным лидером остаётся Реза Пехлеви — сын последнего шаха Ирана. Он активно выступает за светское будущее страны и мирную трансформацию системы. Однако влияние Пехлеви ограничено: он действует из-за рубежа, а внутри страны отсутствует единый координационный центр, способный объединить протестные ячейки. Сама оппозиция разрознена — женщины, профсоюзы, студенческие и этнические группы действуют параллельно, но не совместно.

Можно ли считать нынешнюю израильско-иранскую войну точкой невозврата для режима? Пока — нет. Хотя внешняя атака усиливает общее давление и деморализует часть элит, она также может быть использована самой властью как инструмент мобилизации. В условиях угрозы извне население нередко консолидируется вокруг власти, даже авторитарной. Особенно это касается пожилых и религиозных слоёв общества, воспринимающих происходящее сквозь призму национального унижения и исторической травмы.

Тем не менее, если военные удары продолжатся, протесты в Тегеране и других мегаполисах наберут новую силу, а в элитах начнутся расколы — вероятность радикальных перемен возрастёт. В этом сценарии именно совокупность факторов — экономическое обнищание, военная дестабилизация, моральное истощение и утрата контроля над городами — может привести к сдвигу. Но сейчас Иран по-прежнему живёт в режиме горячей стагнации — между протестом и параличом, между усталостью и страхом.

Режим аятолл держится. Вопрос в том, как долго он сможет игнорировать реальность, которую уже невозможно не видеть.

Ольга Березовская,

специально для kommersantinfo.com

Присоединяйтесь к нашему Telegram-каналу: важные новости, аналитика и инсайды!

Для этого потребуется сделать 3 шага в сторону незабываемой коллаборации!