Европейский Союз: от экономики к милитаризации?

Слова руководителя внешнеполитической службы ЕС Жозепа Борреля о том, что Евросоюзу более не достаточно верховенства закона и торговли для отстаивания своих интересов, и он должен обладать мощной военной силой, свидетельствуют об изменении сути европейской политики, какой мы её знали. Милитаризация ЕС станет началом конца идеи объединённой Европы, считает политический аналитик Владислав ГУЛЕВИЧ.

Еще недавно на фоне агрессивной политики США на всех континентах ЕС выглядел сравнительно миролюбивым объединением. Соучастие европейских держав в войнах против Югославии и Ирака, развязанная ими война против Ливии оставались в тени американской военной мощи. Отныне Брюссель, похоже, готов сам скатиться к милитаризации как средству достижения политических целей. Судя по всему, именно этим продиктованы заявления о необходимости для ЕС обзавестись собственной армией и подгонка европейских юридических инструментов под обоснование поставок оружия иностранным армиям, притом, что официально заявленная цель этого Союза Европы — содействие миру.

Так, вручая Брюсселю в 2012 году Нобелевскую премию мира, тогдашний президент Еврокомиссии Жозе Мануэль Баррозу сказал, что мировое сообщество может и в дальнейшем рассчитывать на усилия ЕС в борьбе за прочный мир, свободу и справедливость. Но теперь, по-прежнему произнося слово «мир», Европа рассуждает о необходимости собственной армии и наращивании военных расходов. Милитаризация ЕС станет началом конца идеи объединённой Европы. Дублирования военных функций каждой страной-членом ЕС в составе пока гипотетической общеевропейской армии, учитывая их участие в НАТО, будет недостаточно. Дополнительным увеличением затрат на оборону сверх натовских 2% ВВП тоже не обойдётся — понадобится кардинальная реконфигурация не только внутриевропейских оборонных механизмов, но их юридической составляющей и внешнеполитических концепций Европы. А это, в свою очередь, грозит столкновением интересов ЕС с Великобританией и США.

Англосаксы совсем не заинтересованы в укреплении геополитической и военной субъектности Европы. Об этом, например, говорит план Лондона по созданию внутри ЕС некоего Европейского Содружества (European Commonwealth) как бы в противовес Брюсселю. В состав Содружества, по замыслу, должны войти Польша, Литва, Латвия, Эстония, Украина и потенциально — Турция. Можно предположить, что речь здесь идёт о наращивании влияния Лондона в Восточной Европе с опорой на эти страны, задачей которых будет мешать франко-германскому дуумвирату. В лице вышеназванных восточноевропейских стран англосаксонская геополитическая ось Вашингтон — Лондон хочет получить крепкий тыл для противодействия континентальной геополитической оси Берлин — Париж.

Англосаксам сама идея усиления военного потенциала ЕС явно не нравится. Поскольку ЕС видит театром приложения сил европейской военной дипломатии даже такие далекие регионы как Сахель и Ближний Восток, где Лондон считает Брюссель нежелательным конкурентом. Британская пресса ссылается на основополагающие принципы деятельности ЕС и подчеркивает, что впервые в истории в его бюджет включена военная составляющая. Но такой тон британцев продиктован не беспокойством о мире, а стремлением загодя нанести Брюсселю информационно-пропагандистский удар.

Доля правды в риторике англосаксов, всё же, есть. Поставки европейского вооружения в страны Африки и Ближнего Востока усложнят обстановку в регионах, так как политические кланы будут использовать в «диалоге» с конкурентами возможные альтернативы. Явно заметно, что Лондон и Вашингтон опасаются пересмотра существующей американоцентричной и британоцентричной модели экономических отношений со странами «третьего мира». Усиление Франции, Италии, Германии может нарушить остатки гегемонии США и Великобритании в этих регионах.

В настоящее время для оправдания наращивания военных мускулов, ЕС ссылается на пресловутую «российскую угрозу». Желание принять в НАТО Швецию и Финляндию объясняется именно этим. Причём такого тона изложения событий придерживаются как в Германии, так и во Франции и Италии — ведущих европейских державах.

При этом Россия для будущей европейской армии — лишь один из возможных конкурентов, другим — окажется Китай. Это продиктовано активизацией российской и китайской политики в Африке и на Ближнем Востоке, которые Европа по инерции привыкла считать своей постколониальной вотчиной, и увеличивающимся глобальным противостоянием в мире в целом.

Таким образом, возможная милитаризация ЕС может вылиться в конкурентную борьбу сразу с несколькими геополитическими центрами — США и Великобританией, Россией, Китаем и в борьбу внутри самой Европы. Удастся ли Вашингтону и Лондону через своё влияние на политику восточноевропейских стран противостоять этим планам или направить процесс милитаризации ЕС в выгодное для себя русло? Да и решится ли ЕС на такой шаг в контексте нарастающих экономических угроз? Пока здесь вопросов больше, чем ответов. Очевидно одно: милитаризация ЕС, даже на уровне обсуждения, свидетельствует об исчерпании традиционных смыслов существования объединённой Европы и утрате эффективности её консолидирующих механизмов. Впереди только «разжижение» некогда спаянной европейской политики вплоть до окончательной утраты ее прежнего геополитического влияния. Военный вектор лишь отсрочит этот процесс, но не предотвратит его.