Как далеко пойдёт Иран?

В эфире российской программы «Большая игра» прозвучало громкое заявление: журналист из Ирана, выступая в прямом эфире, сообщил, что США «сбросом бомб» подтолкнули Тегеран к выходу из режима нераспространения и фактически — к признанию себя ядерной державой.

По его словам, иранский народ намерен не бежать, а поддержать армию и бороться «до конца» против США и «сионистского режима». Иран, по его формулировке, теперь готов жестко наказать всех врагов — и США теперь включены в этот список.

Фраза эта прозвучала не в Тегеране и не на трибуне митинга, а в российском эфире — для внешней аудитории. Но сказанное отражает то, как Тегеран хочет выглядеть сейчас: как страна, поставленная перед лицом угрозы, но не капитулирующая. Это — не признание поражения и не объявление войны, а демонстрация решимости, причём на фоне изоляции.

Важно понимать: заявления журналистов в таких контекстах — это не частные мнения, а сигналы. Тегеран не делает официальных признаний, но через полудипломатические каналы и публичные выступления транслирует образ страны, вынужденной обороняться, что позволяет удерживать внутреннюю мобилизацию, не переходя формальных красных линий.

Однако вопрос остаётся: что именно сделает Иран? Будет ли официальный выход из ДНЯО? Возможно, но не прямо сейчас. Будет ли признание наличия ядерного оружия? Скорее всего, только как последний аргумент. Иран играет на ощущении неясности — он стремится к тому, чтобы противники поверили в худшее, не давая формального повода для масштабной эскалации.

Что касается возможности раскачать режим изнутри — ставка рискованная. Да, иранская экономика подавлена, молодёжь разочарована, протесты вспыхивают. Но режим удерживается за счёт хорошо выстроенного контроля: силовики, религиозные институты, спецслужбы. Иран можно подтачивать, но сломать его одномоментно — задача не на месяцы, а на годы. Пока внешнее давление лишь усиливает аргумент властей — «мы окружены, нужна сплочённость».

Что может быть реально? Вероятно, продолжение конфликта в прокси-формате: атаки через Хезболлу, хуситов, боевые столкновения в Ираке, диверсии в Ормузе. Иран продолжает удары по территории Израиля, и это выглядит как масштабный и затяжной обмен, пусть и без прямого вторжения. Может начаться дипломатическое наступление через альянсы вне Запада: обращения в ШОС, БРИКС, к Китаю, арабским державам, России — что происходит в настоящий момент. Возможно и усиление давления на Израиль по всем фронтам — военным, информационным, политическим.

Иран в данный момент потенциально опасен прежде всего для стран региона — не потому, что может вести классическую войну, а потому, что способен дестабилизировать ближневосточную архитектуру. Он, по всей видимости, будет продолжать применять асимметричные действия: срывать нефтяные маршруты, запускать дроны, вмешиваться в уязвимые ситуации от Сирии до Йемена.

Слова, сказанные в эфире российской программы, — не просто вспышка эмоций. Это сигнал: Иран не намерен отступать, даже если он остался один. Он не объявляет войну, но говорит, что готов к ней. Это — язык давления, аккуратно выстроенный и направленный на запугивание, но не на немедленную эскалацию.

Но реальность уже обгоняет риторику. Обстрелы территории Израиля продолжаются, как и удары по иранским прокси. Визит высокопоставленного представителя Ирана в Москву — не попытка создать альянс, а поиск международной подстраховки: хотя бы дипломатической, экономической, а может и технологической. Ответа на этот запрос в полной мере пока нет. А, значит, Иран, возможно, остаётся один на один с последствиями, которые сам же и спровоцировал — но к которым, похоже, давно готовился.

Сегодня Иран уже не просто угрожает. Он действует. Вопрос теперь не в том, что он скажет — а в том, кто, как и когда его попытается остановить.

Присоединяйтесь к нашему Telegram-каналу: важные новости, аналитика и инсайды!

Хотите поддержать изменения к лучшему в вашей стране? Участвуйте в них вместе с нами! Вы можете внести свой вклад в независимую журналистику.