Дмитрий Стратиевский: «Нам всем необходимо вернуться в плоскость международного права»

Конфликт в Украине продолжает развиваться по восходящей спирали, создавая дополнительную напряженность в сопредельных государствах. Какие процессы идут сейчас в постсоветских странах, Европе и в мире в целом? Получится ли сложившуюся ситуацию «отыграть назад»? – На эти и другие вопросы отвечает Дмитрий СТРАТИЕВСКИЙ – политолог, историк, глава Берлинского Центра изучения Восточной Европы (Osteuropa-Zentrum Berlin e.V.), автор ряда научных и публицистических работ, выставок и проектов по изучению истории и современности постсоветских государств.

— Г-н Стратиевский, на ваш взгляд, Россия и США продолжат «сражаться»: США – за абсолютное влияние, Россия – за отстаивание своей территории и ресурсов?

— Я не думаю, что мы можем говорить о США и РФ как о равноценных «величинах», способных конкурировать друг с другом. Штаты являются крупнейшей экономикой мира. Эта страна оказалась намного меньше затронута кризисом, связанным с пандемией COVID-19, чем, например, государства, входящие в ЕС. Негативные последствия для экономики США в связи с нападением России на Украину и продолжающейся войной в Европе и вовсе почти не прослеживаются. Согласно прогнозам Международного Валютного Фонда, США останутся самой большой мировой экономикой еще не менее пяти лет. ВВП страны вырастет в период до 2027 г. с 25 трлн. до рекордных 30,2 трлн. долларов, хотя в среднесрочной перспективе Штаты по этому показателю перегонит Китай.

В то же время, абсолютные данные экономического развития не являются исчерпывающими для оценки роли государства в мире. США остаются не только центром технологий и ноу-хау, привлекательным для ученых всего мира, но и единственным по-настоящему глобальным мировым актором, способным «играть» на самой «широкой» «шахматной доске». Нынешняя война показывает это на практике. При всем уважении к вкладу европейских государств в обороноспособность Украины, только Вашингтон обладает возможностью долгосрочной и наиболее эффективной военной помощи. Попытки повернуть США на путь изоляционизма, пусть и ограниченного и мягкого, предпринимавшиеся при администрации Дональда Трампа, сменились при Джо Байдене стратегией на более активную роль Америки в мире. Безусловно, в президентской республике личность главы государства и кадровый состав его команды имеют значительное влияние на внешнеполитический курс. Но, на мой взгляд, ныне не приходится говорить о каком-либо глобальном уходе США в «тень» даже в случае, скажем, переезда в Белый Дом политика с изоляционистскими взглядами.

Наконец, еще один немаловажный аспект. Спецоперация России против Украины стала катализатором консолидации в рядах европейских союзников США. Мы помним, что гранды ЕС, Франция и ФРГ, в меньшей степени Испания и Италия, не раз вступали в конфликты с США. И происходило это отнюдь не только при Герхарде Шредере и Жаке Шираке, лидерах, отказавшихся поддержать Америку в ее войне против Ирака. Еще совсем недавно Ангела Меркель предпринимала поистине титанические усилия, чтобы убедить Вашингтон не вводить санкции против германских концернов по причине их участия в строительстве газопровода «Северный поток-2», споря и с Обамой, и с Трампом, и с Байденом. США и ФРГ вели «торговые войны». Трамп вводил штрафные пошлины против продукции из Германии, в результате чего, к примеру, по опросам, накануне 2019 г. 90% германских предприятий среднего бизнеса ожидали немалые последствия для своей деятельности. Споры из-за тех или иных пошлин, конечно, не исключены и в будущем, но сейчас Европа и США едины как никогда перед лицом общих угроз и вызовов.

Также немаловажен военно-политический аспект, о котором мы за десятилетия мира в Европе успели забыть, воспринимая НАТО как некий клуб единомышленников по интересам. 2022 год показал, что США остаются единственной военной сверхдержавой в в составе Североатлантического альянса, в то время как даже ВПК таких крупных производителей и экспортеров вооружений как Германия и Франция испытывают заметные трудности. Америка возвращает себе роль оборонного «зонтика» Европы.

Наконец, в заключение, вопрос абсолютного влияния всегда связан с конкуренцией. ЕС, в виду вышеуказанных причин, на данном историческом этапе фактически признает лидерство США. Китай воспринимается в Вашингтоне как наиболее весомый противник, но в КНР мы наблюдаем определенное экономическое «выгорание», даже несмотря на впечатляющие данные ВВП. Китай уже имеет серьезные позиции в Юго-Восточной и Центральной Азии и завоевывает новые в ряде стран Африки и Южной Европы, но это государство пока не в состоянии стать признанным лидером в глобальном значении. Не в последнюю очередь, негативную для Пекина роль играют попытки «консервации» системы, отсутствие хотя бы зачатков демократизации, что, кстати, всегда ожидает и экономика, которая, как известно, имеет верхний предел развития в условиях авторитаризма. 20 съезд КПК, прошедший в октябре 2022 г. это наглядно показал.

О других государствах или объединениях нет смысла говорить как о конкурентах Америки. Скажем, Индия, которая на данный момент по ряду показателей развивается быстрее Китая, по некоторым данным, уже самое большое государство планеты по количеству населения, не имеет подобных амбиций. По крайней мере, пока.

У России совсем иное положение. На начало 2022 года она имела устойчивые позиции регионального лидера, конкурентом которой был разве что Китай в центральноазиатском регионе. Западные государства опасались конфронтации с Москвой и всячески пытались ее избежать. Никаких угроз территории и ресурсам РФ на тот момент не существовало. Если прогнозы в отношении США могут базироваться на какой-то совокупности статистических данных, анализе тенденций внутри Штатов и в остальном мире, то в формуле будущего РФ фигурирует столько неизвестных, что делает любой прогноз бессмысленным. Чем закончится нынешняя война для России? Сохранится ли нынешний режим? Возникнет ли в случае ухода Владимира Путина из Кремля проект «Путин 2.0.» без демонтажа путинизма как российской общественно-политической конструкции? Насколько сильно отразятся на экономике РФ западные санкции, как сильно они ударят не только по «будущему» (отсутствие перспективных технологий), но и по «настоящему» (добыча и продажа углеводородов, а это 40% доходной части госбюджета)? Что будет происходить в ближайшем окружении России, например, в Центральной Азии, в постсоветских государствах с правящими авторитарными светскими элитами, видевшими в Москве определенного гаранта безопасности, а теперь убедившимися в военной слабости России? Останутся ли у РФ хотя бы рынки тех государств, которые еще готовы проводить с ней внешнеторговые операции, хотя бы на дисконтных условиях? Дать точные ответы на эти вопросы практически невозможно. Но, на мой взгляд, можно с уверенностью сказать, что роль России в мире будет падать.

РФ находится в частичной изоляции. Страна имеет имидж агрессора. Москва потеряла нефтегазовый рынок Европы, на котором почти полвека, со времен СССР, была признанным монополистом. Нарушен не только экономический, но и научно-технический, культурный и гуманитарный трансфер с половиной Земного шара. Такие обстоятельства нельзя в короткий срок «отыграть назад» даже при условии окончания военных действий и благоприятной внешней конъюнктуре. Это будет иметь тяжелые последствия для России.

— Укрепится ли Евросоюз, в случае вступления в него таких стран, как Турция, Украина и Молдова? Или нынешняя ситуация при любом исходе приведет ЕС к участи, постигшей СССР?

— Начну с конца. Я бы не сравнивал ЕС и СССР. ЕС – это политико-экономическое (а в некоторых аспектах и экономико-политическое) надгосударственное образование, сообщество государств, добровольно в него вступивших и сохраняющих интерес к продолжению членства. СССР же был единым централистским государством, состоявшим из республик, обладавших лишь формальной атрибутикой квази-государственности. СССР стало возможным покинуть только после его развала. Выйти из состава Евросоюза никому не возбраняется, что демонстрирует пример Великобритании. Из 47 государств, полностью или частично географически находящихся в Европе, 27 входят в ЕС, еще семь заявили о своем желании вступить в ЕС и еще пять тесно связаны с Евросоюзом особыми торгово-экономическими, таможенными и политическими соглашениями. Уже сам этот факт говорит об успехе и привлекательности ЕС. Также замечу, что даже правительства таких стран, как Венгрия и Польша, активно конфликтующие с Брюсселем, не заявляли о своем желании покинуть сообщество, равно как и, по опросам, население этих стран не поддержало бы такое решение. Поэтому я не рассматриваю сценарий распада ЕС.

С другой стороны, два крупных кризиса, пандемия и война, последовавшие один за другим, не могут не отразиться на Евросоюзе. Мы наблюдаем заметное уменьшение экономического роста, растут инфляция и дефицит бюджета. Люди опасаются тратить свои накопления, мировая нестабильность тормозит потребление, а это — мотор экономики. Практически уверен, что не только наступивший 2023 год, но и последующие несколько лет пройдут под знаком кризиса. Возможно, мы находимся в эпицентре самого крупного испытания для Европы с момента Второй мировой войны.

В то же время, еще раз подчеркну,  Евросоюз остается выгодным для его участников. Опросы показывают, что заметное количество жителей стран-членов ЕС уже приобрели фактически двойную идентичность: национальную и общеевропейскую. Люди ощущают себя европейцами. Наряду с сохранением рамочных условий дальнейшего существования и стабилизации ЕС, думаю, что в ближайшей перспективе Брюсселю придется отказаться от крупных амбициозных проектов более тесной интеграции, дальнейшей передачи полномочий из европейских столиц на наднациональный уровень. Известно, что в период серьезных испытаний и внешних вызовов сильнее проявляется консерватизм (в широком, а в не в узком понимании политического течения), поэтому правительства будут ориентироваться на такую «осторожность» населения. Я — еврооптимист, поэтому исхожу из простого постулата: членство любого демократического государства укрепляет сообщество, делает его разнообразнее, а в разнообразии — сила. Но будем реалистами: в ближайшее время все три государства не станут полноправными членами ЕС. Ближе всего к членству, безусловно, Украина, страна, которая сейчас пользуется симпатией большей части мира. Но и в этом случае вряд ли Киев завтра войдет в Евросоюз. Кишинев, на мой взгляд, следующий в этом списке.

— Уже практически повсеместно идет процесс выхолащивания образования и просвещения, что ведет к неосознанности и бездуховности. Ждет ли наш мир прогресс в таких условиях, или эволюция на планете движется к завершению? Может ли нынешнее противостояние включить программу самоуничтожения? 

— Если я дал бы единственно верный и точный ответ на этот во многом философский вопрос, то стал бы, наверно, единственным реальным кандидатом на Нобелевскую премию мира 2023 года. Если серьезно, я не хотел бы столь драматизировать ситуацию. Да, мир лихорадит. Думаю, у абсолютного большинства жителей Молдовы и других сопредельных государств наверняка есть родственники, друзья или знакомые в Украине, страны граничат между собой, и я понимаю боль и тревогу. Мы наблюдаем тяжелый кризис пост-ялтинской системы миропорядка.

Наряду с войной против Украины, в мире продолжаются другие конфликты, о которых мы говорим реже: Йемен, Эфиопия, Сирия… В ряде стран планеты по-прежнему правят диктаторы, инакомыслящие рискуют лишиться свободы, здоровья, а то и жизни. Вместе с тем, я не говорил бы о мировом масштабе противоборства. Оно во многом регионально и локально. Не считаю, что человечество зашло в тупик, прогресс заменил регресс, и мы находимся в центре глобальной катастрофы, которая либо уничтожит жизнь на планете, либо загонит нас в новый Каменный век. Не все так плохо. Наряду с печальными новостями, приходит информация о новых, даже прорывных открытиях в области медицины, физики, астрономии, фармакологии… Это означает, что мы развиваемся, не стоим на месте, а «лишь» находимся на сложном этапе нашего развития.

О бездуховности я бы тоже не говорил, ибо понятие духовности неразрывно связано с поколенческим вопросом и определенным историческим периодом, имеет контекстную и культурную привязку. Когда-то «бездуховностью» казались атеизм, «странная» одежда, музыка или стиль поведения. Теперь этим, что называется, никого не удивишь. И сегодня в некоторых культурах существует собственный свод правил, канонов и ограничений, в то время как в других есть иные традиции.

Важный аспект. Нам необходима новая архитектура безопасности, защитные механизмы, которые не позволят агрессорам безнаказанно изменять существующие границы, нападать на другие страны. Как видим на практике, существовавшие до недавнего времени «предохранители» не сработали. Нам нужно вернуться в плоскость международного права. Без этого мы не сможем ощущать себя в безопасности.

— С учетом обстоятельств в этом регионе Европы, какая роль будет отведена Республике Молдова, сумеет ли страна сохранить свою государственность в таком контексте?

— Я не раз был в Молдове, выступал на конференциях, общался со многими людьми. Испытываю к этой стране искреннюю симпатию. Но давайте исходить из геополитических реалий. Республика Молдова — небольшое государство, имеющее ряд проблем — от социальных до территориальных. Есть и внутриполитическая разобщенность. По моему мнению, Молдове необходимо сконцентрироваться на комплексе тех задач, которые можно решить с привлечением имеющихся у государства возможностей, делать ставку на реализуемые проекты. Это — борьба с бедностью, дальнейшее приведение законодательства в соответствие с европейским, евроинтеграция в широком понимании этого слова, включающая в себя общеевропейскую ментальность и политическую культуру, консолидация внутримолдавских элит, делающая европейский выбор страны бесповоротным. Думаю, страна не только сохранит государственность, но и поэтапно восстановит территориальную целостность.

Интервью вела

Ольга Березовская,

специально для kommersantinfo.com