Гламур на грани — Круазетт превращается в геополитическую арену

С самого раннего утра Канны живут по трём ритмам — морской бриз, вспышки камер и бесконечные разговоры о кино и… политике. Центральная сцена у фестивального дворца — бульвар Круазетт (La Croisette) — двухкилометровая береговая линия, где справа — бирюзовое Средиземное море, слева — вереница роскошных отелей и бутиков. Слово «Croisette» французам давно заменило само понятие «красная дорожка»: здесь каждый метр тротуара на день превращается в подиум, а вечером — в дискуссионный клуб под открытым небом.

На открытии 78-го фестиваля толпа загудела, когда Том Круз поднялся по 24 знаменитым ступеням Пале; актёр представил блокбастер Mission: Impossible — The Final Reckoning (реж. Кристофер МакКуорри) и, улыбаясь, подхватил фразу ведущей: «Да, наша миссия снова выполнима». Декорации премьеры — излюбленная «кукольная симметрия» Веса Андерсона в его новой драме The Phoenician Scheme: каждый реквизит словно выставлен в витрине, а актёры двигаются так, будто Весу выдали невидимую линейку.

Но за мерцающими фасадами — серьёзный нерв. В кулуарах кинорынка Marché du Film юристы обсуждают идею Белого дома ввести 100-процентные пошлины на импорт иностранных фильмов; продюсер A24 шепнул журналистам Reuters: «Если пошлина пройдёт, независимый прокат США потеряет миллиард». Под петицией против тарифов уже стоят подписи Спилберга, Куарона, Хлои Чжао и ещё трёх сотен человек.

Дресс-код в этом году заметно жёстче. Фестиваль официально запретил полную наготу и “платья-облака”, мешающие проходу гостей — об этом предупредил релиз дирекции. Первыми «пострадали» блогерша Камилла Ловель, чьё ультра-прозрачное боди не выпустили на лестницу, и актриса Хэлли Берри, которой пришлось за час до премьеры заменить зеркальный корсет на спокойное чёрное платье.

Скандал же пришёл из секции «Un Certain Regard»: французского актёра Тео Наварро-Мюсси организаторы не допустили на премьеру «Dossier 137» — поводом стали свежие обвинения в домогательствах. Это первый случай применения #MeToo-вето на фестивале.

Сегодня публика уже бурлит спорами о «Нефритовом тигре» — режиссёрском дебюте Скарлетт Йоханссон: одни уверены, что это лучший авторский старт в Каннах со времён «Чёрного лебедя», другие называют картину «витриной для костюмов». Тем временем, Netflix ходит по шатрам, предлагая софинансирование проектов, где часть сцен дорисует ИИ — стриминг просит у продюсеров «право на neural-редактирование сразу на 40 языках».

За кулисами «большого кино» Французская Ривьера не забывает о шоу. На пляже La Guérite Роберт Де Ниро тостом «Are you talking to me?» вспомнил свой «Таксист» (49 лет «Золотой пальмовой ветви») и добавил жёсткий пассаж про выборы в США. Студенты Сорбонны развесили над бульваром 15-метровый баннер Free Film, Not Tariffs и устроили трёхминутный флешмоб с фальшивой кровью.

Статистика тоже красноречива: по данным оргкомитета, средний бюджет конкурсной ленты вырос с $9,7 млн до $13,1 млн — страховка и 8K-съёмка удорожают производство. А среди 23 претендентов на «Пальму» впервые 35 % — дебютанты, что жюри объясняет «необходимостью открыть ворота новой волне».

Такой Канны-2025 видят набережную Круазетт — главный бульвар, где запах моря смешивается с ароматом дорогого парфюма, а разговоры о будущих «Оскарах» прерывает нервный шёпот о пошлинах и политике.