С чем РМ подходит к голосованию?

К избирательной кампании страна подошла без привычных лозунгов «за» и «против» Европы. Публичный консенсус выглядит так: направление — европейское, спор — о темпе, цене и способах. Чтобы понять, куда придётся двигаться после дня голосования, важно увидеть две «земные» точки — Приднестровье и Гагаузию. Именно они определяют устойчивость экономики и политики в ближайший год.

Приднестровье — экономика без «дармового» газа и новая география рынков

С 1 января 2025 года для левобережья закончилась эпоха российского газа через Украину. Регион зимовал с отключениями тепла и горячей воды и в итоге перешёл на платные закупки газа и электроэнергии через европейские площадки и контракты — решение болезненное, но единственно доступное в новых условиях.

Параллельно меняется экономическая «прошивка». Всё больше местного бизнеса работает в правовом поле Республики Молдова — к 30 июня 2025 года 2 428 предприятий из региона были временно зарегистрированы в Агентстве госуслуг. Это даёт доступ к банкам и внешней торговле, но влечёт и соблюдение единых правил. Экспортная карта тоже сместилась: в первом полугодии 2025-го 76,9% продаж пришлись на страны Европейского союза, импорт из ЕС — 45,8%. Фактически главный внешний партнёр левобережья — не Россия, а европейский рынок.

Энергетический контур страны при этом опирается не на МГРЭС, а на импорт: в августе 2025-го 78,33% закупок «Energocom» обеспечили внешние источники (поставщики из Румынии и Украины и биржи BRM/OPCOM). Это дисциплинирует весь сектор, но делает цену чувствительной к рынку и к инфраструктурным «узким местам».

Так что это значит для политики? Приднестровье перестаёт быть источником дешёвой ренты и требует тонкого управленческого баланса: поддерживать повседневность (тепло, электричество, зарплаты) и одновременно продолжать «легализацию» экономики в общей конфигурации. Политическая риторика сама по себе уже не решает задачу — её решают контракты, графики расчётов и предсказуемые правила торговли.

Гагаузия — маленькая экономика, большой дефицит процедур

Экономика автономии — около 2,3% ВВП страны, с низким доходом на душу населения и высокой зависимостью от агро-пищевой отрасли. Бюджет на 2025 год строился с расчётом, что до 58% доходов покроют трансферты из центра, так как собственная база узкая и изменчивая. И это значит, что любая политическая турбулентность сразу бьёт по казначейству, закупкам и зарплатам.

В августе суд в Кишинёве приговорил башкана Евгению Гуцул к семи годам по делу о незаконном финансировании — вердикт обжалуется, в Комрате прошли акции, Москва публично осудила приговор. Ситуация перешла из сферы символов в сферу процедур: кто и на каком основании исполняет руководящие обязанности, кто подписывает бюджет, как работают кадровые и двуязычные коммуникации центра с регионом. Здесь важны не лозунги, а чистота юридических шагов — малейшая неясность порождает эффект «безвластия».

При этом внешняя опора автономии сохраняет разнообразие. Турция годами финансирует инфраструктуру и образование (от индустриального колледжа в Комрате до социальных проектов через TİKA), в текущем году местные власти и мэры открыто перечисляют объёмы помощи ЕС, Румынии, Германии и Турции — это не риторика, а контракты «на земле». Такая многоканальная поддержка снижает социальное напряжение, но требует от Комрата и Кишинёва предсказуемой административной «стыковки».

По итогу, риск «усиления противостояния» в автономии рождается не из внешней риторики, а из внутренних процедурных пауз. Если исполком и собрание не приводят в порядок регламент назначения и подписи по бюджету/закупкам, то пойдут следующие волны, а то и цунами — задержки выплат, споры о законности актов и серия исков. В управляемом варианте проблему решают временное исполнение обязанностей, прозрачные кадры, брифинги на двух языках.

А что «видят» в регионах внешние игроки?

Для Европейского союза Приднестровье — это прежде всего вопрос рынков и сети. Брюссель открыл для Молдовы переговоры о вступлении 25 июня 2024 года, и дальнейшие решения по энергии и инфраструктуре оцениваются через призму совместимости с нормами ЕС и безопасности перетоков. Пакеты финансирования и кредитные линии на энергорынок (включая свежие инструменты ЕБРР) — именно про это.

Россия реагирует адресно на сюжеты в Гагаузии (осуждение приговора Гуцул) и внимательно следит за газовой архитектурой Молдовы (заявления «Газпрома» по реформе распределения и роли «Moldovagaz»). Это не отменяет того факта, что экспорт левобережья экономически уходит в ЕС, а внутренняя устойчивость автономии в Комрате зависит от молдавских процедур и многоканальной внешней помощи, где заметна и Турция.

Турция действует через социально-инфраструктурные проекты в Гагаузии и символы «видимого присутствия» (колледж, дороги, социальные центры). Месседж неизменен: «сильная Гагаузия в сильной Молдове». В практическом измерении это означает больше профессионального образования и местных подрядов и меньше простора для политического вакуума.

«Багаж» Молдовы для переговоров с ЕС

Старт переговоров с ЕС — факт. А дальше идёт рутина: энергетика (импорт, сети, управление рисками), правоприменение (качественные процедуры в громких делах и равные стандарты), административная способность выполнять главы переговоров. По энергии картина двойственная: диверсификация реальна (контракты Румыния/Украина, биржевые закупки), но зависимость от импорта делает цену чувствительной к рынку, и это требует ускорения проектов сетевой инфраструктуры и разумной тарифной политики.

По праву и управлению успех измеряется не количеством пресс-релизов, а тем, как проходят суды, как работают ЦИК и регуляторы, как выдерживаются двуязычные нормы в автономии. Именно это и видит Брюссель на каждом шаге межправительственных конференций.

Что получат новый парламент и кабмин

Независимо от партийных раскладов, на рабочем столе останутся три неизбежности.

Первая — энергетика «с рынка». Газовоздушных подушек больше нет, импорт электроэнергии и платные закупки газа — новая реальность. Любое правительство будет работать с теми же биржами и межсистемными перетоками, пока не достроены ключевые линии и не растёт собственная генерация.

Вторая — экономическая «легализация» левобережья. Тысячи компаний уже «зашли» в молдавское правовое поле. Откат здесь бьёт по их контрактам и зарплатам — значит, по людям по обе стороны Днестра.

Третья — Гагаузия как экзамен на процедуру. Без чёткой правовой последовательности (бюджетные подписи, исполнение обязанностей, прозрачные кадровые решения) любая коалиция получит региональные иски и затяжные споры вместо управляемости.

Что в итоге

Молдова входит в выборы с более «европейской» экономикой, чем кажется, и с более требовательной повесткой, чем оглашается. Приднестровье уже живёт по правилам рынка и общей торговли. Гагаузия нуждается не в новых громких заявлениях, а в предсказуемых процедурах и понятной финансовой архитектуре. ЕС смотрит на совместимость и способность их исполнять. Россия — на чувствительные точки в регионах. Турция — на социальные проекты и образование. Кто бы ни собрал парламентское большинство, курс на практические действия неизбежен, а это — сети, тарифы, суды, регламенты и ясная двуязычная коммуникация. Именно это отличит предвыборный шум от управления в первый же день после выборов.

Хотите больше? В нашем Telegram-канале — темы под грифом «не для всех»: нестандартные ракурсы, дополнительные материалы и аналитика без купюр.

Хотите поддержать изменения к лучшему в вашей стране? Участвуйте в них вместе с нами! Вы можете внести свой вклад в независимую журналистику.