Европа: трещины в единстве

Ультраправый кандидат в президенты Польши и депутат Европарламента Гжегож Браун бросил флаг ЕС на пол, вытер об него ноги, а затем поджёг, сопровождая свою акцию словами «Здесь Польша, а не Брюссель!».

Если Гжегож Браун одержит победу на выборах, Польша может развернуться от тесной интеграции с Брюсселем в пользу «нормализации» отношений с Москвой и Минском. Уже сейчас он призывает снять все барьеры на российско-белорусском газовом «мосту» и заморозить военную помощь Киеву («Я не соглашусь на отправку польской армии в Украину»).

В его видении дальше возможно проведение референдума о выходе из ряда договоров ЕС и даже об аннулировании преимущественной цены на энергоносители, а также отказ от санкционного курса против России — с целью «снизить бремя для польских домовладений». Одновременно в повестку могут вернуться идеи о ревизии членства Польши в НАТО и полном приоритете «государственного суверенитета» над обязательствами союза. Такой курс приведёт к конфликту с большинством стран ЕС и США, значительному ухудшению позиций Варшавы в Брюсселе и в НАТО и резкому охлаждению украинского направления, вплоть до остановки финансирования и логистики для Киева.

США здесь — не сторонний наблюдатель, а один из ключевых партнёров Польши и всего Восточного фланга НАТО. На польской территории уже несколько лет базируются американские подразделения в рамках усиления сдерживания России; временные площадки, например, в Ясенке, используются войсками США и партнёров для совместных учений и постоянного присутствия на границе с Украиной и Белоруссией. Кроме того, именно США через СПГ-экспорт помогли Польше быстро уйти от российского газа: терминал в Свиноуйсьце принимает американский СПГ, что позволило Варшаве практически полностью прекратить закупки «голубого топлива» у Москвы и диверсифицировать энергоснабжение.

Если польское руководство под влиянием «уклонистов» сворачивает сотрудничество с Брюсселем, это автоматически создаёт трения и с Вашингтоном: под угрозой окажутся как совместные оборонные проекты, так и энергетические контракты. Означает ли это, что Браун недалёк? Вряд ли стоит сводить всё к тому. Действия и слова Брауна, безусловно, выглядят провокационно и популистски, но за ними стоит чёткая политическая стратегия. Он апеллирует к консервативному электорату, уставшему от «уважительных» прозападных деклараций, и стремится показать себя «защитником суверенитета» Польши. Демарши с флагом ЕС и резкие высказывания против санкций — это, скорее, инструмент для укрепления собственной популярности внутри страны, чем признак интеллектуальной несостоятельности.

Многие эксперты называют его подход рискованным и демагогическим: он ставит краткосрочные политические бонусы выше долгосрочного экономического и международного авторитета, что может обернуться потерей доверия партнёров и разрывом стратегических союзов. Поэтому корректнее говорить не о «глупости» Брауна, а о его популистской тактике, которая способна привлечь часть избирателей ценой роста внешних и внутренних рисков.

Каковы его шансы на победу, если уклонистов с такой риторикой в Европе становится все больше — в Венгрии, Словакии, Румынии, Сербии, Великобритании? По последним данным Браун удерживает лишь около 1–4 % голосов в национальных опросах, тогда как более влиятельные популистские кандидаты — Славомир Ментцен (Конфедерация) — набирают около 14–22 %, а основной поток правых избирателей остаётся за Каролем Навроцким (PiS) и Рафалом Тшасковским (PO) (1-й тур: Тшасковский — около 32 %, Навроцкий — 25 %, Ментцен — 14 %).

Да, в Европе растёт число «уклонистов» — от Орбана в Венгрии до Вучича в Сербии — и это создаёт благодатную почву для радикальных призывов, но на результативность выборов в Польше влияют прежде всего две вещи: структурированная партийная система и сильные позиции крупных игроков. Чтобы претендовать на 2-й тур, Брауну пришлось бы увеличить поддержку минимум до 10–12 %, а затем составить серьёзную конкуренцию на более широком электоральном поле. При нынешних 1–4 % шансы Гжегожа Брауна выглядят крайне низкими даже в условиях эскалации популистских настроений.

А что в целом с тенденцией к «уклонению» в Европе? По всему региону формируется устойчивый тренд «уклонения» от директив Брюсселя: избиратели всё активнее поддерживают партии, ставящие национальные интересы выше интеграции и бросающие вызов общему курсу ЕС.

Недавно прошедший в Германии первый тур голосования за канцлера, на котором не набрал необходимую поддержку преемник Меркель Фридрих Мерц, стал «подарком» для «Альтернативы для Германии» (AfD): партия извлекла из провала CDU политическую выгоду, особенно в восточных землях, и наглядно показала рост недовольства «статус-кво». Подобный раскол наблюдается и в Великобритании, где Reform UK одержала заметные победы на муниципальных выборах, воспользовавшись растущим разочарованием в основных партиях и антииммиграционным настроением.

На уровне ЕС расчёт «уклонистов» подтверждают данные последних выборов в Европарламент: националисты и евроскептики оказались на пути к завоеванию почти четверти мест и уже заявляют о намерении превратить электоральный успех в рычаги влияния на политику блока. Например, французское «Собрание нации» (RN) во главе с Жан-Поль Гарро стремится использовать рост своих фракций, чтобы блокировать «зелёные» и миграционные инициативы Комиссии.

То есть, «уклонение» от решений ЕС не остаётся эпизодическим феноменом, а превращается в общую волну популистского и национал-консервативного ренессанса по всей Европе — от Берлина и Лондона до Парижа и Варшавы. При этом центральным драйвером остаются рекордная инфляция, энергетический кризис и опасения за суверенитет, что создаёт благодатную почву для дальнейшего роста влияния «уклонистов» в политике ЕС.

Появление «уклонистов» угрожает Евросоюзу несколькими серьёзными последствиями. Во-первых, институциональный паралич. Когда Венгрия систематически блокирует решения о выделении средств и санкциях против России, а Словакия и другие страны готовы наложить вето на ключевые политические инициативы, для принятия даже базовых решений требуется сверхквалифицированное большинство, которого часто не хватает. Как предупреждает президент Комиссии Урсула фон дер Ляйен, «фрагментация сдерживает Европу». При этом условно замороженные в 2022 году €22 млрд для Венгрии частично возвращаются лишь после взаимных рыночных уступок, что ещё сильнее расчленяет единый бюджет и подрывает доверие между членами.

Во-вторых, стагнация внешней политики. Угроза вето на помощь Украине со стороны Будапешта неоднократно сдвигала сроки согласования миллиардных пакетов поддержки и военных гарантий, превращая решения о безопасности в предмет «торга». На этапе подготовки бюджета Украина и Молдова уже считались близкими к старту переговоров о членстве, но отказ отдельных стран и блокирование этих процессов оборачивается задержкой евроинтеграции.

Рост популистских и праворадикальных сил подрывает политическую спайку Союза. Успех «Альтернативы для Германии», взлёт Reform UK в Великобритании и консолидация «уклонистов» в Центральной Европе демонстрируют, что общественная поддержка единого курса ЕС тает под давлением экономических кризисов и миграционных страхов. Если эта тенденция сохранится, Евросоюзу грозит пересмотр ключевых положений об общей энергетике, внешней политике и расширении: новые члены (Украина, Молдова) могут оказаться «висельниками» из-за отсутствия достаточной поддержки 27 государств.

ЕС рискует надолго застрять на уровне деклараций, не в силах отвечать на внешние вызовы и выполнять собственные обязательства. Возможно, создав какие-то новые форматы консолидации, Европейский союз сможет удержать курс на интеграцию, достижение климатических целей и поддержку кандидатов — Украины и Молдовы.

Хотите поддержать изменения к лучшему в вашей стране? Участвуйте в них вместе с нами! Вы можете внести свой вклад в независимую журналистику.