Какова мощность конечного булеана?

Четверть века назад бывшие республики СССР совершенно неожиданно для себя получили независимость и превратились в самостоятельные формирования — де юре, ничуть при этом внутренне не изменившись — де факто. Лишенные знаний, умений, а, значит — стратегий в управлении государством, местные политические элиты решили, что стоит им скопировать модели развитых стран — конституцию и государственные институты — и быстренько провести некоторые реформы, как тут же экономика станет эффективной и конгломерат превратится в общество всеобщего благоденствия.

Возможно, элиты некоторых новообразованных государств до использования «кальки» сами даже не додумались, но им помогли извне. — Уже тогда, в самом начале пути, в таких странах как Молдова, Грузия, Азербайджан, Армения, Прибалтийские республики, вспыхивали межэтнические конфликты, приведшие, в частности, в РМ — к вооруженному противостоянию и расколу ее на собственно Молдову, непризнанную ПМР и Гагаузскую автономию. Последствия этого деления вылились в геополитическое противостояние в целом (ЕС и РФ), а оно потянуло за собой выбор пресловутого вектора развития и не только желание, но уже необходимость для молдавской политэлиты примерить на себя чужие – европейские — одежды и получить за это от Евросоюза столь долгожданную морковку.

Сегодня, после 25 лет независимости, молдавские политики так и не научились управлять государством самостоятельно. Наделив себя правом и выбрав (без референдума) для республики европейский вектор развития, они сознательно приняли на себя роль ведомых, сложив этим ответственность за социально-экономическое положение государства, поставив крест на его развитии и довольствуясь дотациями внешних доноров — ЕС и США.

И какое отношение ко всему этому имеет культура в ее ментальной части? — спросите вы. Можно было бы поговорить о всеобщей ментальной ответственности народов Молдовы за социально-экономическое состояние РМ, но как, если к управлению страной сегодня допущена только титульная нация, составляя собой монопарламент и моноправительство?- С ее же, выходит, ответственностью.   И здесь я совершенно солидарна с мнениями исследователей этой проблемы — Эдварда Банфилда, Дэвида Ландеса, Харрисона и Хантингтона и других – о непосредственной взаимосвязи менталитета народа и его благосостояния.

Собственно, неутешительные выводы на данную тему, сделанные специалистами после многолетнего изучения проблемы и стали толчком для написания этого материала. Объединяет их одно: именно культурные ценности, являющиеся основой менталитета любого народа, становятся катализатором либо его экономического процветания, либо – экономического и морального регресса.  Одни нации готовы к переменам, другие — нет. Те обсто­ятельства, которые подталкивают к преобразованиям одни народы, ничуть не беспокоят других. Именно второе и происходит в нашей стране.

Обычно, ощущение необходимости перемен возникает там, где ожидания расходятся с действительностью. И нельзя сказать, что у гражданского общества Молдовы эта необходимость не назрела. Оно недовольно существующим порядком, уровнем своей жизни, отсутствием перспектив для будущего поколения. Но, странным образом, никак не связывает реальность возможности преобразований с изменением своей собственной ментальности, нравственных ценностей и модели поведения. Для молдавского народа характерно потребительское отношение к жизни: кто-то должен ему прийти, предложить, разработать и сделать. Не заложено в менталитете нации желание самой научиться, уметь, развиваться и развивать. Она всегда находится в поиске тех, кто это сделает за нее. Самая главная проблема молдавского народа не в том, что у него нет соответствующего уровня культуры, образованности, желания применять мозговой штурм – это не повсеместно, и это — вторично, первично же – уход от проблем.

Возможно, подобное поведение объясняется фатализмом, своеобразной зависимостью от благополучного прошлого, самомонадеянностью, а также недостаточ­ной открытостью и доверием, блокирующими тягу к обучению и новшествам. С самого начала независимости и по сей день молдавское общество глубоко разделено по культурному признаку с ярко проявляющимися русским и румынским культурными сознаниями с культурными и образовательными приоритетами. Такая особая  ситуация в республике затрудняет поиск консенсуса даже по основополагающим вопросам. С другой стороны, это должно препятствовать концентрации власти одним человеком или партией, поскольку велика вероятность, что другие политические течения объединятся против общего «врага». Вроде так оно сейчас и происходит. По крайней мере, есть видимость подобного процесса. Но, как мы знаем из истории, национальная раздробленность обществ приводит, в результате, к ограничению демократии и увеличению соблазна авторитаризма. А у молдавского народа, как исторически сложилось, свойственно их культуре пристрастие к «жесткой» руке. Думаю, это и объясняет происходящие сейчас в стране процессы и странно вялое – лишь на уровне болтологии — сопротивление им. Так что, скорее всего, предстоящие выборы, если они, конечно, состоятся, в самое ближайшее время подчеркнут аморфность менталитета.

Ясно одно: Молдова обречена на беды до тех пор, по­ка в обществе не вызреет кризис, который просто заставит размышлять о причинах хронических неудач. На микро­экономическом уровне прослеживаются некоторые тенденции поведения, тянущиеся в Молдове на протяжении четверти века и отмеченные, к примеру, политологами Игорем Боцаном и Владимиром Солонарем еще в далеком 1998 году, совершенно не изменившись за эти годы. Это – неадекватная за­висимость и зацикленность от недостатка природных ресурсов; непонимание предпочтений, высказываемых зарубежными клиентами; незнание конкурентных механизмов; слабая вну­тренняя кооперация; недостаточная интеграция в глобаль­ный рынок; патерналистские отношения между правительст­вом и частным сектором; закрытость органов власти и сегментарно — средств массовой информации. Профсоюзные же организации в нашей стране давно самоуничтожились.

Вышеперечисленные образцы жизнеустройства общества являются среднестатистическими для стран, где уровень жизни обычного гражданина крайне не­высок, чему примером — Республика Молдова. В результате, нас преследует примитивный экспорт, основанный на игре цен и низкой заработной плате, вызывающей массовый побег из страны работоспособных граждан.

Уверена, что культура Молдовы, имеющей сегодня крайне низкое экономическое развитие, является не только следствием каких-то определенных, отличных особенностей ее народа, но и его неосведомленностью и пoдчинением ложным теориям, вот только леность ума — это тоже часть его менталитета, и это надо признать. Та самая теория евроинтеграции Молдовы, умело навязываемая гражданам республики и уже воспринятая ими (от нежелания думать) как единственная и непреложная фарватерная идеология – всего лишь удобный метод политического и экономического контроля над ними правящей верхушки. Политика властей сегодня — нестабильна и непредсказуема, страдает система экономического стимулирования и вместе с ней трудовая этика, так как многие молдавские компании стремятся к получению только максимальной и краткосрочной прибыли, не рассматривая возможность долгосрочного планирования, а, значит, не развиваясь.

То есть, присущие молдавскому народу культурные особенности имеют как политическое, так и экономическое происхождение. Но мониторинг истории экономики приводит нас к выводу, что многое в ней объясняется культурой. Доказательство — успехи меньшинств в чужих странах: итальянцев – в США, китайцев — в Восточ­ной и Юго-Восточной Азии, индусов — в Восточной Африке, евреев — по всей Европе и в США, молдаван – в Западной Европе и Канаде. Зато у себя на родине наши граждане объясняют недоразвитость своей страны злыми кознями сильных врагов из России – одна часть населения, из Европы — другая. Причем, втайне завидуя их природным ресурсам, вслух обвиняют их в «захватнической» идеологии. Такая зависимость выработала у большей части наших сограждан комплекс неполноценности: нация уверена, что ее судьбой распоряжается кто-то другой.

Некоторые теоретики и практики говорят о том, что иностранный капитал тормозит экономический рост государства, другие утверждают, что он способству­ет росту, но не столь значительно, как внутренние инвести­ции. Конечно, многое зависит от того, как использовать деньги. В данном случае, именно власти Молдовы не готовы отказаться от при­влечения внешних средств на том основании, что они неэффективны. Наши политики жаждут их, поскольку рассматривают метод вливаний извне не с точки зрения эффективности для экономического развития государства, а как средство собственного обогащения, о чем свидетельствует вывод миллиарда долларов США из банковской системы страны. Более того, провернутая комбинация позволила им убить двух зайцев сразу: присвоить себе гигантские средства и залатать прорехи в бюджете, насильно возложив погашение этого долга на граждан – повышением налогов и тарифов, урезыванием пенсий и заработных плат.  Но вот, в чем разница менталитетов и культур народов разных стран, а как следствие – успешности или неуспешности их развития. — Когда люди видят, что и в политике, и в экономике дела идут плохо, они доискиваются причин случившегося. Как правило, их бывает две: «Мы что-то сделали не так» и «В наших проблемах виноваты враги». Из второй установки возникают теории заговора и последующая паранойя представителей правящего режима, что уже явственно пронизывает все жизненно-важные процессы в нашей стране, как-то: подкуп или устранение политических и экономических конкурентов путем фальсификаций, аресты неугодных под надуманными предлогами, экспроприация их бизнесов.  Первый вопрос – конструктивный — ведет к принятию решения: «Как мы можем ис­править ситуацию?» И даже если есть сегодня единицы в нашей стране, задающие себе этот вопрос, руководство Молдовы выбрало второй, порочный путь, а гражданское общество позволило и продолжает позволять ему делать это. И вот тут уже наступает не только мононациональная, но и общенациональная, не только политическая, но и профессиональная солидарная ответственность всего гражданского общества за происходящее.

Иностранная помощь, получаемая от внешних доноров республики, во многом полезна нам, но она же невольно приносит и колоссальный ментальный вред Молдове: подавляет инициативу, умение думать и анализировать, принимать взвешенные, перспективные решения. То есть, сеет в молдавском обществе умственную леность, ведущую к мозговому бессилию. Как точно подмечено в одной африканской поговорке, рука берущего всегда снизу, тогда как рука дающего — сверху. И эта рука сводит «на нет» у наших граждан желание трудиться, быть усердными, честными и упорными. Вывод: странам, желающим поднять жизненный уровень своих граждан, нужно изы­скивать внутренние источники конкурентоспособности. И это – важнейшая задача еще возможного экономического развития такого государства, как наша Молдова. Однако это произойдет лишь при благо­приятном макроэкономическом, политическом и правово­м климате, действующем антимонопольном законодательстве и политике по поддержке предпринимательства.

В этом месте мы опять возвращаемся к обсуждаемой теме. — Все это уже давно могло бы быть решено, принято и введено в действие, но в дело опять вмешался пресловутый менталитет. Есть общая теория культурной травмы переходных обществ государств постсоветского пространства. К настоящему времени Литва, Латвия и Эстония вошли в Евросоюз, выполнив соответствующие требования по части государственного устройства и бюджета, а Молдова – не может. Среднеазиатские республики отстали и от балтийских, и от Российской Федерации — в экономическом развитии, Украина переживает жестокий экономический и политический кризис, несмотря на наличие природных ресурсов, вполне позволяющих ей достичь состоятельности. То же – в более интересной нам нашей республике.  С обретением Молдовой независимости, новые институты очень быстро внедрились и сверху, и снизу, а вот изменения в национальной культуре и менталитете происходят очень медленно. В западноевропейских странах при ослаблении государства решения берет на себя гражданское общество, в РМ, если обрушится государство, то падет все. Как отмечает наш земляк Серж Московичи: «Индивид не столько мыслит сам, сколько актуализирует в себе опыт прошлых поколений, цитирует их социальный опыт мышления. Он как бы мыслит заново уже помысленное до него».

Поэтому можно сказать, что наши социальные представления связаны с особенностями менталитета. Источник всего лучшего в молдавской ментальности – семья, родственники и друзья, кумовья и посаженные родители, все плохое проецируется на образ государства и его представителей в различных структурах, а способ действий – «все как-нибудь само образуется»,  «помогут партнеры по развитию» или «не мы, так наши дети…». Молдаване, подписавшиеся на ассоциацию с ЕС, всегда требуют себе каких-то гарантий со стороны, а европейцы больше полагаются лично на себя. Наше общество в своих ошибках и неудачах привыкло винить обстоятельства и кого-то «другого», отводя от себя стрелки. Твердость законов, которые Молдова «одолжила» у европейских кодексов, замещается сегодня необязательностью их исполнения. Я уже рассматривала выше, как поразительно влияют особенности национального менталитета на успешность или неуспешность постсоветской трансформации нашей страны. Так, прибалты, основываясь на тех же самых европейских законах и принципах, но законопослушные и добросовестные в их исполнении по сравнению с молдаванами, очень быстро адаптировались к рыночным отношениям. Мы же — находимся в долговой яме, уничтожив многолетний устоявшийся рынок, и не подумав предварительно найти для своей аграрной продукции – новый. Можно было бы сказать, что политики сделали этот шаг необдуманно, если бы речь шла о реальном участии Молдовы в рыночных отношениях. Однако он был сделан целенаправленно, и в основу его, к сожалению, легли не побуждения к развитию государства и обретению им в будущем экономической стабильности, а тот самый пресловутый местный менталитет, оправдывающий постоянные донорские вливания от внешнеэкономических партнеров, прирученных Молдовой в результате выбранного ею проевропейского курса.

Страны, которым не удалось стать богатыми, в основном похожи друг на друга, и уже проанализировав эти причины, можно было бы не наступать на те же грабли. Но молдавское общество точно также зависит от отсутствия естественных ресурсов, включая дешевую рабочую силу, грезит о сопутствующих благоприятных обстоятельствах, в виде теплого, а лучше — морского климата и своего выдающегося флота, напыщенно раздавая при этом молдавские флаги чужеземным морским судам, будто важнее дел и нет. Зависит от своего особого географического положения и благосклон­ности властей. И если всего этого в наличии нет, молдавское общество не в состоянии перейти к производству сложных товаров и услуг, привлекающих потребителей, готовых платить за них большие деньги. Сосредоточившись на этих отсутствующих преимуществах, они конкурируют только за счет поддержания определенного уровня цен, что, в свою очередь, не позволяет повышать заработную плату. Это — экспорт, основанный на нищете, а не на создании мате­риальных благ.

Способность национальной экономики со­здавать не только стоимостные, но и не имеющие денежного выражения ценности — вот, что определит ее процветание. Но все это – теория, а на практике в нашей стране уже на всех уровнях пышным цветом цветет инфантилизм. Другие страны тоже, как и Молдова, от­правляют своих студентов за границу, но наши по окончании цепляются буквально за все, чтобы остаться там навсегда, в то время как японцы, например, законно обеспечили возвращение своих — до­мой. Молдова приглашает к себе внешних партнеров для решения той или иной задачи, вместо того, чтобы обучать собственных специалистов. Молдова импортирует в страну оборудо­вание – те же белорусские трактора, вместо того, чтобы сохранить свой тракторный завод, усовершенствовать его, а потом производить машины самостоятельно.

Из всего вышесказанного следует печальный вывод: нашей стране не грозит «молдавское экономическое чудо»; в менталитете молдавских граждан не заложено понятие групповой ответст­венности; они – не патриоты своей родины и готовы променять ее на другую ради сытости и личного спокойствия; в республике насаждена монопольная роль государства и вместе с ней — массовая коррупция чиновничества, а гражданское общество подвергается прессу властей и, в силу своего менталитета, не сопротивляется ему – за редким исключением.

Но у народа Молдовы все еще есть возможность активировать свое умонастроение и начать обустраивать родину, а не покидать Молдову в поисках абстрактной лучшей доли, поняв, наконец, что – решение наших проблем – не в резвых ногах, а в наших головах.

В завершение, приведу несколько мнений молдавских граждан — о стране:

— Почему граждане Молдовы бросают все и уезжают? Вопрос — почти риторический, требующий ответа, в первую очередь, от молдавского политического класса. Сотни тысяч наших соотечественников находятся на заработках за границей или уже осели за рубежом. Постоянный отток граждан из страны подтачивает не только экономику Молдовы, но и в принципе будущее республики.

— В Молдове ликвидировано больше предприятий, чем открыто новых. Низкий внутренний спрос, проблемы с внешними рынками сбыта, отсутствие адекватной государственной поддержки предпринимательства, подавляющее бизнес налоговое и административное бремя — вот причины, вынуждающие предпринимателей закрывать свое «дело» и уезжать из страны. Противодействовать этому они не могут. Экономическая бесперспективность сопровождается вполне логичными последствиями в части исхода граждан из страны. Что последует дальше, предугадать не сложно — Молдова из государства превращается в территорию. Мы дошли до опасной черты. Необходимы срочные и кардинальные меры.

  И о себе:

— Менталитет — это образ мышления и мировосприятия. Конечно, мы отличаемся от европейцев, мы глубоко отстали от общеевропейского развития. Когда-то молдаване оказывали высокоинтеллектуальные услуги большей части земного шара. Сегодня мы оказываем самые постыдные услуги европейцам.

-Безусловно, наш менталитет отличается от европейского. В первую очередь — видением жизни. И тем, что уровень общей культуры, к сожалению, низкий.

— К сожалению, да. Культура, ценности, мировоззрение, поведение и образ жизни — всем отличаемся от европейцев! Не в лучшую сторону…

— Основное наше отличие в том, что мы живем не на VALUE рынке, а на PRICE рынке, и как результат, нашего брата не интересуют дополнительные услуги, лояльность, сервис высокого уровня, ибо у него на первом месте стоит цена. Мы постоянно ищем, как бы получить ту или иную услугу или товар бесплатно, «на шару», не думая о последствиях приобретения самого дешевого продукта.

 

Ольга Березовская

kommersantinfo.com